– А зачем? Приходи в любое время и ешь сколько захочешь.
– Все еще думаешь, что путь к сердцу – через желудок? – полюбопытствовал Лем, когда Янош отправился мыть руки.
Эля только вздохнула:
– Тогда бы он еще в школе…
– О чем шепчемся? – повысил голос Янош, выходя из ванной.
– Для того и шепчемся, чтобы ты не услышал, – ответил Лем.
Эля понимала, что самая большая разница между ними в том, что один просто считает ее ненормальной, а другой, зная, что она ненормальная, считает, что это нормально.
– Так вот, ты могла, вынося мусор, к примеру, не увидеть, как Эмиль юркнул в дверь.
– А когда шла обратно, в тамбуре его тоже не заметила? – возразил Лем.
– Она же рассеянная, к тому же он мог спуститься этажом ниже, а потом вернуться обратно.
– Ну да, а дверь в тамбур Эмиль сам за собой закрыл? Не дотянулся бы.
– Я вообще никуда сегодня не выходила, – прервала их девушка.
– Тогда другой вариант…
– Ян, не надо, я действительно невнимательная и задумчивая, но он для меня – самое важное в жизни, и ты не можешь обвинить меня в том, что я настолько плохая мать.
– Ты отличная мать, – вставил Лем, ерзая на низком пуфике, который походил на ежа из-за колючек (благо, мягких), торчавших из его боков.
– Кстати, он сегодня впервые назвал меня мамой.
– Как ты ни старалась объяснять, что его мама с папой «надолго уехали», маленькому ребенку это неважно, для него мама – ты.
– Хочется, чтобы он знал про Иру и Данила.
– Давно хотел спросить, в кого из них у него такое развитое воображение? – спросил Янош.
– Ни в кого, Иру ты знал, ну а Данил был таким же прагматичным, как и она.
– В тебя, как ни странно, – протянул Лем. – Хотя ты к его генетике имеешь лишь косвенное отношение.
– Он уже второй раз вот так непонятно исчезает и появляется. Мне… страшно.
Лем успокаивающе коснулся ее руки, а Эля тут же представила, что прикосновение принадлежит Яну, почувствовала сухую теплую кожу, чуть шершавые подушечки красивых загорелых пальцев. Чтобы отвлечься, ей пришлось срочно сжать в кулаке кисточку от занавески.
– Ты знаешь, я в чудеса не верю, и то, что ты не хочешь принять логическое объяснение, еще не говорит о том, что его нет. Переутомилась, переволновалась, задумалась, не заметила. И не надо на меня так смотреть, ты – хорошая мать, но никто не идеален. – «Особенно ты», – добавил его взгляд. – Ребенок нашелся, и это главное, в следующий раз будешь меньше отвлекаться на свои фантазии.
– Фантазировать – моя работа, – нервно перебирая пряди своих волос, напомнила Эля.
– Да брось, – махнул рукой Янош, скептически приподняв бровь. – Твое увлечение, – по-другому и не назовешь, – даже денег толком не приносит, лучше бы подалась в повара, это у тебя хоть приемлемо выходит.
Эля и не подумала обижаться, во-первых, она знала Яна так давно, что уже перестала обращать внимание на его пренебрежительную манеру общаться, а во-вторых, именно так звучал комплимент в его исполнении, хотя молодой человек вряд ли бы это признал.
– Мы теряем основную нить разговора. Что конкретно ты можешь предложить? – спросил Лем, по привычке растягивая слова.
– А что тут предложишь? Отдохнуть и перестать себя накручивать на пустом месте.
– Ты, как обычно, не отличаешься оригинальностью. В таком случае предложу я. А что, если обратиться к ненаучным методам анализа проблемы?
– Каким? – спросили одновременно Эля с Яношем, но тут за стенкой захныкал ребенок, и девушка поспешила в детскую.
– Предложишь ей обратиться к колдуну или гадалке? – скривился Янош, но это ничуть не испортило исключительной красоты его лица. Он был красив всегда: когда злился, когда надменно отчитывал друзей и коллег, когда взбирался по карьерной лестнице, невзирая на методы, и даже когда говорил страдающим по нему девушкам свое емкое и холодное «нет».
– Вообще-то к экстрасенсу.
– Не вижу разницы.
Лем ничего не ответил, и они долго сидели, глядя в разные стороны, пока не вернулась хозяйка квартиры.
– Так что за метод? – уточнила Эля, появившись в прихожей.
– Он передумал, – выразительно глядя на Лема, сказал Янош.
– Ну вообще-то нет, – чуть прокатившись на пуфике вперед и вернувшись обратно, сказал Лем. – Но пожалуй, это будет несвоевременно, оставим до критической ситуации.
Побледневшая Эля так и замерла в прихожей, обессиленно опершись о стену.
– Хватит пугать. Ты что, ее не знаешь? Напридумывает черт знает чего.
Лем промолчал, явно придерживаясь своего мнения, поэтому вибрацию мобильника в наступившей тишине услышали все.
– Да, мам, скоро буду, только успокою парочку параноидальных психов, – сказал Янош в трубку и отключился. – Так, мальчики и девочки, срочно меняем тему. Чего он проснулся?
– Сказал, что в комнате много кричащих дяденек в синей одежде.
– И?..
– Потом они куда-то ушли, на их месте появилось что-то приемлемое, и он уснул.
– Интересно, – оживился Лем.
– Еще бы, судя по описанию – военные, только вот откуда он о них знает, да еще и в таких исчерпывающих подробностях, у нас даже телевизора нет, – девушка в напряжении морщила лоб.
– Да откуда угодно, например девочка в группе рассказала. Где-то я тут у тебя видел успокаивающий чай.