Читаем Мой дядя, честный вор в законе полностью

Язык босяков влияет на язык литературный и находит в нём достойное место. Помешать этому процессу не в силах никто. В цивилизованных странах жаргон внимательно изучается, ему посвящены десятки словарей, сотни работ. Искусственное изъятие арго и сленга из языка – это маразм, оно объективно ведёт к обеднению литературы и скудоумию нации. Так считают многие зарубежные филологи, например, Эрик Партридж, автор громадного «Словаря сленга и нетрадиционного английского языка».

Да на что нам европейцы. Обратимся к солнцу русской поэзии. Вот что писал Пушкин:

«Я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую похабность. Я не люблю видеть в первобытном нашем языке следы европейского жеманства и французской утончённости. Грубость и простота более ему пристали».

И я с ним согласен. Мы переболеем этой «целочной болезнью». Живой язык загонит пинками на парашу всех наших литературных «охранителей».

Настоящее издание с точки зрения соответствия живой жаргонной речи можно считать почти академическим. Подчёркиваю потому, что в России вышел ряд книг и словарей, претендующих на достоверность, но на деле подавляющее большинство из них – обычная «туфта»: «Тюремно-лагерно-блатной словарь», «Русская феня» и проч. Люди «передрали» из разных закрытых и открытых изданий лексику царской каторги, уголовников 20-х-30 годов ХХ века, ГУЛАГа и проч., всё переврали, а в «Тюремно-лагерном словаре» даже умудрились сочинить на этой абракадабре «воровские ксивы»…

В нашем издании и жаргон, и реалии – подлинные. Это – рупь за сто. Единственная оговорка: конечно, столь густо замешанного жаргона в реальной жизни не встретишь. В речь уголовников и арестантов жаргонные слова вкрапляются, а вовсе не каждое русское заменяется сленговым. Но, в конце концов, и стихами в реальной жизни не говорит никто.

Хотелось бы надеяться, что мой скромный труд будет оценен по достоинству.

Впрочем, процесс уже пошёл. В примечаниях и послесловии я привожу ряд примеров, когда мои переводы классики на блатной жаргон цитируют на самом высоком уровне и даже в разных государствах. Например, в украинской Верховной Раде.

Замечание по поводу

Этот перевод звучит в сериале «Боец», что принесло ему (переводу) большую популярность. Хотя популярен он был и до «Бойца», не раз звучал в эфире центральных телеканалов. Чем я, откровенно говоря, горжусь. Один из знакомых филологов мне как-то сказал: на твоих переводах воспитывается уже третье поколение: отец приучил меня, в студенчестве я зачитывался ими с однокурсниками, теперь учу уже своих студентов».

В общем-то это неудивительно, поскольку первая книжка моих блатных переводов появилась в 1995 году. Скоро четверть века…

Я с вас тащился; может, от прихода

Ещё я оклемался не вконец;

Но я не прокачу под мурковода;

Короче, не бздюме – любви звиздец.

Я с вас тащился без понтов кабацких,

То под вальтами был, то в мандраже;

Я с вас тащился без балды, по-братски,

Как хрен кто с вас потащится уже.

Комментарии:

ТАЩИТЬСЯ с кого – восхищаться, удивляться, быть в восторге.

ПРИХОД – в данном контексте: состояние блаженства, прострации, наслаждения; часто так говорят о состоянии кайфа у наркоманов. Нередко – о крайнем возбуждении, вспышках агрессивности: "у тебя что, приход?!"

МУРКОВОД – человек, который "водит мурку", то есть затягивает время, проявляет нерешительность, колеблется. В блатном жаргоне – с 20~х годов этого века. Поначалу использовалось в значении – отвлекать сыскного агента Московского уголовного розыска; зная о слежке, бесцельно водить его за собой. "Мурками" назывались сотрудники МУРа. Существовала даже поговорка – "Урки и мурки играют в жмурки".

ПРОКАТИТЬ ПОД МУРКОВОДА – зарекомендовать себя мурководом. Прокатить под кого-то значит заслужить негативную характеристику; например, "прокатить под балабола" – показать себя безответственным болтуном, не отвечающим за свои слова.

НЕ БЗДЮМЕ – не бойтесь (от "бздеть" – бояться).

ЗВИЗДЕЦ – конец (эвфемизм от "пиздец").

ПОНТЫ – игра на публику, рисовка, вызывающее поведение.