Читаем 60 лет-не возраст №1-2003 полностью

Их реактивность объясняется отсутствием одного электрона на внешней орбите. Будучи нестабильными, они легко соединяются с другими молекулами, оказавшимися поблизости, и провоцируют цепочку химических реакций, ведущих к разного рода негативным последствиям. Единственный свободный радикал может стать причиной огромного количества клеточных расстройств. Он разрушает все вокруг — ферменты, протеины, мембраны клеток. Более того, ядерная мембрана, которая содержит информацию о ДНК клетки, тоже может быть повреждена свободными радикалами. Этот процесс, известный под названием “липидное окисление”, способен привести к мутации и гибели клеток.

Сейчас выявлено более ста заболеваний — от гастрита и диабета до рака, которые являются следствием разрушающего действия свободных радикалов.

Но организм может защитить себя от них с помощью нейтрализаторов — антиоксидантов, которые обладают свойством связывать вездесущие радикалы. Неспособность антиоксидантов полностью очистить организм от свободных радикалов проявляется в тех или иных признаках старения или болезнях.

Когда уровень свободных радикалов возрастает, появляется потребность в дополнительных антиоксидантах. Их получают с пищей. Среди наиболее доступных и эффективных антиоксидантов называют витамины С, Е, провитамин А и селен. Чем сильнее оказывается “кислородный стресс”, тем больше организм в них нуждается. Например, курильщикам требуется в два-три раза больше витамина С, чтобы поддерживать такой же уровень антиоксидантов в крови, как у некурящих людей.

Начиная с 1980-х годов, антиоксиданты стали настоящими “звездами” в теориях естественного питания и на рынке здоровых продуктов, а новые механизмы нейтрализации кислородной опасности и связанных с ней заболеваний раскрываются в ходе исследований буквально каждый месяц.

Большую роль в продлении жизни клеток и, следовательно, человеческой жизни может сыграть фермент теломераза. Теломераза жизненно важна для организма: она восстанавливает теломеры — сегменты клеточного генетического материала, находящиеся на концах хромосом и частично “отматывающиеся” каждый раз, когда клетка делится. Со временем из-за этого размеры теломер уменьшаются, клетка стареет и теряет способность делиться. Длина теломер позволяет установить, сколько раз делилась клетка. Это своего рода биологический счетчик, отмеряющий время жизни клетки.

Если бы врачи могли на время активизировать теломеразу, жизнь клеток оказалась бы достаточно долгой, чтобы предотвратить развитие старения, а это значительно продлило бы человеческую жизнь. Терапия с помощью теломеразы может применяться по отношению к конкретным тканям, чтобы излечивать их от недугов и поражений.

Стимуляторы теломеразы, как предполагается, расширят пределы человеческой жизни до ста двадцати лет, а манипуляции с клетками и теломеразой смогут предотвратить развитие таких болезней, как рак, атеросклероз, остеоартрит, болезнь Альцгеймера. Препараты, стимулирующие активность теломеразы, разрабатываются во многих исследовательских центрах, клиниках, фармацевтических компаниях.

Специалисты объясняют: все, что требуется — это удлинить все 92 теломеры в каждой из 100 миллиардов клеток нашего тела. Это не столь трудная задача, как может показаться на первый взгляд. Как только механизм стимуляции будет запущен, он начнет развиваться самостоятельно и дополнительного вмешательства на каждом следующем этапе не потребуется.

Оптимисты уверяют, что технология клеточного бессмертия откроет перспективы неограниченного выращивания молодых клеток и тканей для любого органа. Гораздо дешевле будет сделать инъекцию новых клеток, чем пытаться улучшить состояние поврежденных старых. Новая сердечная мышца будет выращиваться с помощью небольшого укола, а не появляться в результате трансплантации чужого сердца.

Еще один секрет продления жизни раскрыли лабораторные мыши, которые прожили невероятно долгую жизнь — 30, 40 и даже больше месяцев. Это намного больше того, что является для них нормой. Мышей содержали на специальной диете, строго ограничивающей калорийность пищи. Их рацион содержал на 30–60 % калорий меньше, чем обычный рацион мышей.