Для достоверности я снова тщательно повернул овальную ручку двери и резко дёрнул.
Результата не было. Я повернул ручку в другую сторону. Ничего.
Затем я набрал воздуха в лёгкие и дёрнул ручку двумя руками. При этом я громко простонал. Дверь не поддалась. Даже не сдвинулась.
— Даниэль. — Мама застала меня врасплох, что я даже вздрогнул. Она прошла мимо, неся в руках тяжёлую картонную коробку. — А что, Эд уже ушёл?
— Эм…нет, — ответил я и уже хотел сказать матери про шёпот из подвала, только передумал. Я заранее знал, что мама ответит мне — посоветует 10 раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, после успокоиться. — Эд ожидает меня наверху. Мы пока не начали осматривать дом.
И я поторопился на второй этаж, перешагивая через ступеньки. Я нашёл своего друга в коридоре второго этажа около родительской спальни. Он сложил руки перед собой и рассматривал фото в рамке, висевшее на стене.
— Можешь вообразить себе? Эта фотка первое, что предки повесили на стену в этом доме, — сообщил я, переведя дыхание после лестничного подъёма.
Эд прищурил глаза и снова посмотрел на фото.
— Что там изображено?
— Тед, медвежонок Памелы, — ответил я.
— А…почему именно медведь? — изумился Эд.
— Потому. Родителей умиляет всё, что принадлежит моей сестре. Что бы она ни делала и ни говорила, это всё миленько и прелестненько. — Я провёл рукой по рамке фото. — Памела стала носить очки ещё крошечной. У неё нашёлся некий дефект зрения, вот ей и прописали их. Все начали называть её Маленькой Учительницей. Миленько, так ведь?
— Миленько, — эхом отозвался мой друг.
— Как-то раз маленькая Памела притопала в спальню родителей. Там она надела свои очки на своего мишку, подняла его и позвала предков: <<Поглятите! Теперь Тед увидит, какая я умная!>>. И конечно же, предки стали восторгаться этим потому, что у них, оказывается, такая остроумная девочка!
Эд засмеялся.
— Ну, тогда это и впрямь забавно, — пробурчал я. — Мои предки восхищались прямо до слёз.
— Да? — недоверчиво протянул друг.
— Не веришь? Родители сочли её шутку самой остроумной в мире. И отец, взяв свой фотик, сделал этот кадр — игрушечный медведь в маленьких детских очках, — чтобы навсегда заснять этот блаженный момент.
Эд разглядывал кадр ещё пару мгновений, затем повернулся ко мне. По его лицу прошлась добрая улыбка.
— Даниэль, я считаю, что это очень милый рассказ.
От раздражения я поперхнулся.
— Скорее всего, ты всего-то ревнуешь, — сказал друг.
— Кто ревнует, я? — взорвался я от его спокойной фразы. — Ревную к этой малявке? Ты не мог придумать ничего, глупее этого?
Капитулируя, мой друг поднял руки над головой.
— Хорошо, хорошо. Ты чего, шуток не понимаешь? Лучше покажи свою спальню.
Мне сделалось не комфортно. Не хватало ещё ругаться с лучшим другом. Да и Эд никогда ни с кем не скандалит и не размахивает кулаками. Он скорее отступит, принесёт извинения, нежели станет с кем-то словесно перепираться. Я провёл его в свою спальню. До прихода в комнату Эда я не понимал, какая же у меня некрасивая и скучная спальня: стены чёрные и светло-чёрный палас. Солнце ушло за чёрные тучи и от этого моя комната, конечно же, не заиграла весельем. Только одно цветовое пятно в комнате было ярким: мой друг в его крутых вещах.
— Я…я намереваюсь добавить сюда яркости, — пробормотал я. — Ну, там разные постеры развешу и всё подобное.
Я видел по лицу друга, что он старается выдавить из себя любую весёлую фразочку.
— Суперский бы тут вышел сеанс спиритизма, — наконец сказал он.
Я заржал.
— Ты же не веришь во всю эту ерунду про общение с духами, да?
Он окинул меня странным взглядом, но ответить ничего не успел, потому что на улице послышались голоса. Голоса девчонок. Я подбежал к окошку и поглядел на площадку перед домом. Стекло оказалось настолько грязным, что я с трудом узнал девочек из нашего класса.
По нашей дорожке шли Зара Уилинг и Мардж Дайсон.
— О! Глазам своим не верю! — воскликнул Эд, подойдя к окошку вслед за мной.
Он мигом приблизился к зеркалу и проверил свой внешний вид. Дело в том, что мы с ним были неравнодушны к этим девочкам.
— Что они здесь забыли? — в удивлении вскинул бровь мой друг. — Ты их пригласил к себе, Даниэль, а?
— Неа, я им ничего не сказал, — ответил я и наклонился к зеркалу, стирая с лица пыль.
Едва я и Эд сошли на первый этаж, Памела уже открыла входную дверь и радостно приветствовала моих одноклассниц.
— Ты Марджери? Тебя действительно так зовут?
Ещё с лестницы я видел, как смутилась Марджери. Она постоянно такая. Если с ней разговаривать, она краснеет и её кровь приливает к лицу. Я встречал и других с подобной реакцией.
Возможно, их кожа слишком чувствительна либо что-то такое.
— Неа. В действительности меня не так зовут, — ответила она моей сестре.
— А как тебя зовут в действительности? — не унималась наша избалованная девочка.
Марджери покраснела сильнее.
— Не отвечу.
Памела не унималась. Она же не отвянет, пока своего не добьётся.
— А что не ответишь? Тебя, возможно, назвали каким-то страшно тупым именем? Типа Арабеллы?
Марджери и Зара рассмеялись.