— Сейчас увидишь. Бери в руки одну трубку, а вы, Пантелей Семеныч, берите другую. Станьте так, чтобы веревку натянуть, и оба глядите одним глазом сквозь трубку на сухую березу.
—
Видна вам береза?
— Видна.
— Не двигайтесь, погодите, мне надо в тетрадке нарисовать, как у вас трубки направлены. Глядите, я рисую в тетрадке нашу веревку, только делаю ее в 25 раз короче, чем она на самом деле. Теперь я подведу тетрадку под твою трубку, Василий, и нарисую, как она от веревки отклоняется, нарисую угол этот самый, что между трубкой и веревкой. Теперь, на другом конце нарисованной моей веревки я наведу твой угол, Пантелей Семеныч.
И Яков Иваныч, подставляя тетрадку по очереди под трубки, начертил карандашом углы, которые между трубками и веревкой образовались.
— Как ваши трубки идут вкось, так я на бумаге точно поставил вкось две черты. Теперь глядите: вот на бумаге наша веревка, вот — наши трубки.
Глаза смотрели с разных концов, а сошлись на березе. В этом месте стоит наша береза. Смерим теперь сколько в тетрадке от веревки до березы? Примерно, 50 сантиметров. А на самом деле должно быть в 25 раз больше, т. е. 12 1/2 метров, потому что веревка наша в моей тетрадке в 25 раз меньше настоящей веревки, и весь этот треугольник получился в 26 раз меньше. Теперь, Василий, проверь меня: я говорю, что до березы 12 1/2 метров, т. е. шагов 18. Ну, шагай! Проверяй, правду ли я говорю.
Василий зашагал.
— 17 шагов! — закричал он, — ошиблись!
— Ошибка есть, потому что шаг твой не измерен, да и все наши трубки и веревки неточны. Все примерно. Один шаг не ошибка, когда так меришь, как мы.
— Ну, ладно, — согласился Василий, — верю, что до луны можно поточнее расстояние измерить. Поездом, говорите, пять месяцев надо бы ехать? Верю вам. А до солнца сколько?
— До солнца двести лет надо бы ехать, вот как оно далеко!
— Этак, пожалуй, за всю жизнь на билет не заработать, — сказал Пантелей Семеныч.
— Билет на луну и то тысяч семь стоил бы, по две копейки за километр считая. А чтобы до солнца доехать, миллиона три пришлось бы заплатить.
— Вот его куда угнало.
— Потому оно кажется нам таким маленьким, что далеко. А ведь на самом-то деле, если измерить его поперек, так окажется, что оно в сто десять раз больше нашей земли, а ведь земля-то в поперечнике — двенадцать тысяч километров.
— Примерно? — шутя спросил Василий.
— Нет, — улыбнулся Яков Иваныч, — уж это точно, почти совсем точно.
ОПЯТЬ ПРО ОСЛА
Яков Иваныч сидел в горнице и пил чай. На дворе было холодно, шел дождь и выходить не хотелось. Вдруг в оконце кто то постучался. Яков Иваныч подошел к окну и, глядя во тьму, спросил:
— Кто это? Не вижу.
— Впустите нас, Яков Иваныч, это мы!
Оказались Василий с отцом, Сергей Старцев и Окулькин, — товарищи Василия.
— Пожалуйте. Чайку вместе попьем.
— Спасибо, нам не до чаю. Дело есть.
— А что такое?
— Мы с отцом заспорили чуть не до драки. Разреши наш спор.
— О чем же?
— Отец говорит, что в четырнадцатом году, перед войной было затмение солнца и оттого война произошла. А я говорю, что не может этого быть, чтобы солнце нашими делами занималось. Да и не живое оно вовсе, солнце-то, что оно может в войне понимать? «А зачем же, — спрашивает он, — затмилось солнце?» А я говорю: наверно загасло, а потом снова загорелось. Он не верит. А Сережка Старцев его сторону держит, говорит к несчастью затмения бывают, это уж всегда. Как по-вашему, кто прав, а?
— Никто.
— А в чем же правда?
— Вот в чем.
Яков Иваныч подошел к стене, на которой висела лампочка, и заслонил ее раскрытой книгой.
— Что, темно?
— Темно, — ответил Василий и сразу же догадался — это вот и есть затмение, когда что-то закрывает солнце?
— Верно. Это и есть затмение.
— А что же закрывает его от нас?
— Луна.
— Вы ведь говорили, что луна совсем махонькая перед солнцем. Так, как же так? Как она его закрыть может?
— А разве пятак не махонький перед фуражкой, однако, он закрывает ее, если стоит перед твоими глазами.
— Правда, луна ведь ближе к нам, оттого она и закрыть может.
А если Пантелей Семеныч так про затмение думает, то это и неудивительно. Откуда же ему знать? Древние люди думали даже, что затмение делает чудовище, которое гонится по небу за солнцем и хватает его, хочет проглотить. Они начинали во время затмения кричать, бить палками в медную посуду, подымали страшный грохот, чтобы напугать и прогнать чудовище.
Пантелей Семеныч добродушно усмехнулся.
— Вот, выходит, что я древний человек и есть. Помнишь, как ты про осла рассказывал, что брюхо ему пороть собирались люди? Может, и я бы поверил, что осел луну проглотил: я темный человек.
— Хочешь, расскажу тебе, что от темноты бывало в старину?
— Расскажи, расскажи…
— Так вы присядьте, ребятки, чаю попьем, покалякаем.
Все уселись к столу, и старушка Марфа Тимофеевна, мать Якова Иваныча, налила чаю и калиток на тарелку положила.
Вот, что рассказал Яков Иваныч.
МАТЬ-УБИЙЦА
Альберт Абрамович Валентинов , Савелий Ефремович Кашницкий , Валерий Викторович Рюмин , Владимир Иванович Коваль , Геральд Александрович Соловьев , Тамара Владимировна Апенченко , Юрий Алексеевич Гагарин , Н. Новиков , Борис Герасимов , Олег Григорьевич Макаров , Константин Петрович Феоктистов , Валерий Евгеньевич Родиков , Григорий Матвеевич Немецкий , Анатолий Семёнович Кириллов , Владимир Янков , Николай Федорович Шахмагонов , Андрей Антонинович Тарасов
Наука, Образование / Астрономия и Космос