Детские ноги скрестились. Ступни встали прижатые к друг дружку лодыжками. Визгнула Настя, взглянула и зашлёпала по упитанным детским ляжкам, визжа, как дюймовочка. Ноги распутались. Она побежала снова по комнате, пробежала несколько раз мимо мамы и сестры. Ноги опять скрестились. Настя завизжала ещё звонче и захлопала по ним ладонями. Мама повернулась и уставилась на младшую дочку, увидев капроновые лохмотья висящие на ней откровенной прозрачной юбкой, открывающей голый детский половой лобок и голую жирную детскую попу с мягкой бархатистой кожей:
— Опять, опять спутало, — крикнула мамы, — да что же это такое твориться?
Бабушка бегает и орёт, дубася со всей дури ногами в пол. Лицо искажено гримасой ужаса. Огромные вонючие ступни долбят по деревянным доскам, отчего те скрипят и прогибаются всякий раз на толщину спички. Болтаются мычащие груди, рычит пизда с большим клитором, как злая собака, готовая напасть.
Настя продолжает стоять, скрестив ноги и верезжать, лупя по детским жирным ляжкам:
— Мамочка, я сейчас обдрищусь.
— Так беги скорее в туалет.
Пролетели мимо родительского влагалища трусы и упали рядом, слеветировали за ними детские носки.
— Мама, что же ты их пиздой не словила?
— Ты видишь я с Настей разговаривала? Давай отнесём её скорее в туалет, а то она обосрётся прямо тут, а нам всё убирать.
Обе встали, пробацали ступнями. Остановились мамины рядом с детскими. Старшей дочери то же встали рядом.
Мама взяла дочку на руки и подняла. Свесились лохмотья колготок. Мама вышла из комнаты, прошла мимо одной двери, Таня — старшая дочь, прошла мимо ещё одной комнаты, где живёт Настя младшая дочка и повернула. Виднеется в другой стороне раковина и ящики на стенах, но мама прошла в противоположную сторону. За ней босыми ступнями старшая дочь. А в это время несётся на весь дом бабушкин крик, смешанной с мычанием грудей и рычанием влагалища.
Они остановились у дубовой двери:
— Таня, открой.
Старшая взялась за ручку и потянула на себя. Мама внесла младшую дочку и посадила на мягкое удобное сиденье унитаза.
Девочка тут же дристанула. Мама крикнула:
— Танька, скорее сыр. Порежь его кусками и сюда принеси.
— Хорошо, мама.
Она вышла из туалета и закрыла дверь.
Настя опять дристанула.
— Как тебя дрищет, моя милая Настенька, как дрищет солнышко.
Младшая напряглась, вытянула спутанные ноги. Прикрыли лохмотья колготок унитаз, будто капроновой юбочкой.
Раздался снова дрист из детской жопы. Завоняло поносом. Мама посмотрела на дочку и сказала ей ласковые слова, а затем приоткрыла дверь и закричала истошно и сердито:
— Танька, сука такая, ты где? Давай быстрее.
— Бегу, мамуленька, бегу родненькая.
Раздались басовитые шаги. Старшая голая дочь с начавшими формироваться грудями подошла к маме, протянула две пластинки сыра с дырочками и зайдя в туалет, прикрыла дверь, отчего крик бабушки стал немного приглушённей. Младшая дочка опять дристанула, а старшая произнесла:
— Настенька, сестрёнка моя, как тебя сильно дрищет, — она встала на колени, склонилась и коснулась губами детских босых пахучих ступней с длинными пальцами и крупными ногтями, перенеслась выше и поцеловала голени. Мама положила на оттянутые детские ступни по треугольной пластинке сыра направленной острым концом в сторону пальцев, а тупым в сторону пяток. Мама изрекла:
— Сейчас сыр излишнюю сырность заберёт и ноги распутаются, должны, по крайней мере.
Сестра встала рядом и наблюдает. Пошевелила Настя пальцами ног, согнула на правой ступне, а на левой шевелит. Раздался снова дрист. Мама сказала:
— Сейчас я смою, а то там уже много собралось.
Она дёрнула за верёвку. Вода хлынула под Настей водопадом, унося поносную жижу. Запах остался. Мама поглядела на голые крепкие упитанные ноги дочки и вдруг как заверещит.
— Блядь, Танька, гляди, — и указала пальцем на детские ступни.
Таня кинула взгляд и ахнула, расширив глаза: пальцы ног скрылись под толщей сыра. Мама гаркнула:
— Настя, Настенька, тебя засырнявливает солнышко наше.
Закричала Таня благим матом:
— Настя, бедная моя девочка. Тебя сырнявит, сырнявит.
— Мама, я боюсь, мама, я боюсь, — заговорила младшая дочка Настя низким сохатым голосом, шевеля пальцами ног.
— Не бойся, не бойся, — проворковала мама, приобняв дочку.
Таня опустилась на колени и начала снова обцеловывать ступни младшей сестры уже в сыре.
Младшая дристанула, а мама зыкнула:
— Как дрищет милая, как дрищет хорошая.
Покрылись ноги до коленей сыром.
Доноситься крик бабушки из общей комнаты. Бабахают ступни по доскам:
— Ёбаные груди, вы хули сволочи ноги мои носите? Заебали твари вонючие.
Мама посмотрела на старшую дочь:
— Как бабушку крутит. Долго не срывалась, а тут ошибка колоска и началось.
— А её скоро перестанет крутить?
— Скоро, скоро, — ответила мама и провела по её волосам.
Сыр пошёл по ногам выше коленей и покрыл бёдра.
Мама произнесла:
— Как её стремительно покрывает. Ведь секунду назад только голени засырнявились, а сейчас до ляжек сырность добралась.
Младшая опять дристанула, прошевелив пальцами в сыре.
Вдруг обе закричали, увидев Настю в сыре до грудей.
Мама вскочила, закричала: