Читаем Верные друзья полностью

— Черт возьми! — с трудом переводя дыхание, восклицает Лапин. — Я начинаю уважать нашего Индюка. Если ему хотя бы раз в неделю приходится проделывать такие путешествия…

Внезапно раздаются негромкие звоночки, кран начинает медленно поворачиваться, и друзья видят панораму лежащего внизу, залитого солнцем чудесного города.

Серебрится одетая в гранит Москва-река, зеленеют сады и парки, поблескивают шпили высотных зданий.

— Здорово, — сдавленным голосом, вцепившись обеими руками в перекладину лестницы, произносит Лапин.

— Эй, товарищи, товарищи! — окликает друзей высунувшийся откуда-то сверху загорелый человек в фетровой шляпе и вышитой украинской рубахе. — Вы, собственно, куда? — он удивленно смотрит на Чижова и Лапина.

— Мы, собственно, к вам, если вы тут начальство, — коротко отвечает Лапин, — мы Нестратова ищем.

— Нестратова?!

Человек в фетровой шляпе горько улыбается.

— Ах, Нестратова… Только и всего? А секретом вечной молодости не интересуетесь?

— В каком смысле? — настораживается Чижов. Кто-то из членов комиссии говорит со смешком:

— Нам хоть бы подпись его увидеть — и на том скажем спасибо.

Лапин и Чижов переглядываются.

— Все ясно, — заключает Чижов, — можно спуститься на грешную землю.

Лапин и Чижов медленно идут к воротам проходной.

— Да-а, Чижик, что-то с нашим многоуважаемым другом… — задумчиво говорит Лапин, но его перебивает истошный крик:

— Поберегись!

Сверху с грохотом опрокидывается огромный ковш, осыпая Чижова и Лапина обильным известковым дождем.

Мчится по шумным московским улицам открытый «Зис».

Откинувшись на кожаные подушки, хмурые, перемазанные известкой, сидят Лапин и Чижов.

— Проезжаем, граждане, площадь Пушкина, — сообщает шофер. — Бывший, извините, Страстной монастырь. Теперь памятник Александру Сергеевичу стоит. И лихачи там же стояли. Как говорится, извозчики.

Мчится по шумным московским улицам открытый «Зис».

И снова высокая ограда строительства, за которой виднеются подъемные краны, слышится звон, грохот, пофыркивание грузовиков.

И снова перед самым носом Чижова и Лапина отъезжает «Победа» с девушкой из Тугурбая.

Маленький, совершенно круглый человек, потрясая сжатыми кулаками и возбужденно блестя глазами, наступает на Лапина и Чижова:

— Вам нужен Нестратов?! А мне не нужен Нестратов?!

— Послушайте, — пытается вставить слово Чижов, но маленький человек продолжает наступать:

— Я его ждал осенью, зимой и весной! А теперь я его больше не жду! Может быть, его вообще не существует, этого вашего Нестратова?! Может быть, он просто фикция, а?!

Медленно и мрачно идут друзья по строительству к воротам проходной.

— Что ж, — хмуро говорит Лапин, — картинка понемногу начинает вырисовываться… Ты не находишь?

Мчится по шумным московским улицам открытый «Зис».

Молча сидят друзья, перемазанные известкой и краской, в продранных на коленях брюках и мятых пиджаках.

Мчится машина по широким набережным Москвы-реки, пролетает по гулкому мосту, сворачивает и останавливается.

И снова — строительство, строительная контора.

Пожилая женщина, постукивая по столу карандашом, печально говорит Чижову и Лапину:

— Видите ли, юридически, конечно, Василий Васильевич руководит нашим строительством, но фактически, конечно, Василий Васильевич не руководит нашим строительством.

Сумерки.

Загораются рубиновые звезды на башнях Кремля.

Мчится по улицам открытый «Зис».

Чижов, поглядев с опаской на счетчик, который уже нащелкал внушительную сумму в двести сорок восемь рублей, решительно говорит шоферу:

— Ну а теперь обратно! Назад! В Архитектурное управление!

И вот друзья снова в приемной Нестратова. Вечер. Тишина.

Обстановка резко изменилась. Посетителей нет. Окна зашторены. Сияют под потолком матовые шары. За маленьким столиком референт вполголоса что-то диктует стенографистке. Попутно, очевидно, говорит нечто приятное, так как стенографистка кокетливо ежится.

Чижов и Лапин вваливаются в комнату, своим появлением и видом сразу разрушая уют обстановки: с пиджаков при малейшем движении угрожающими облаками вздымаются следы известки. Волосы взлохмачены. Выражение лиц не предвещает ничего доброго.

Референт на миг каменеет, потом бросается вперед:

— Куда?! Куда, товарищи?! Здесь не строительная площадка!

— Где Нестратов? — хрипло спрашивает Лапин. — Дайте мне его.

Референт узнает их. В его голосе появляется утренняя надменность.

— Сейчас не приемное время, товарищи.

— Послушайте, молодой и гордый человек, — вкрадчиво говорит Чижов, моя специальность — починять человеческие головы, но никогда в жизни я не был так близок к обратному процессу…

— Где Нестратов? — упрямо спрашивает Лапин, и референту чудится, что он засучивает рукава.

— Товарищи! Уверяю вас…

В это мгновение открывается тяжелая, обитая ватой и дерматином дверь, ведущая в кабинет, и на пороге появляется высоченная, облаченная в великолепный костюм фигура Нестратова.

Нестратов провожает пожилого человека начальственного вида, и бархатный его басок раскатывается по приемной:

— …Да не верьте вы строителям, друг мой дорогой. Они, друг мой дорогой, люди сезонные, а мы с вами строим на века!