Читаем Святой – Гарпун для акулы полностью

Взвод лейтенанта Балуева высадился на узкую горную площадку, созданную самой природой. Командир приказал подниматься наверх и уничтожить любой ценой огневые точки противника. Прямо над головой десантников, на высоте примерно в полкилометра, остервенело лупила спаренная зенитно-горная установка. К этому сеющему смерть "орлиному гнезду" вела тропа, серпантином змеящаяся к вершине. Взвод в полном составе рванул вперед. Дмитрий замешкался, поправляя "лифчик" – самодельные карманы для магазинов и гранат, нашитые на кусок брезента, прикрепленный, в свою очередь, к лямкам "РД". При высадке "лифчик" съехал так, что края магазинов упирались в подбородок.

– Дмитрий, прикрывай с тыла! – крикнул старлей, заметив, что Рогожин поотстал.

Смрадными кострами пылали сбитые вертолеты. Сладковатый дым от горевшего человеческого мяса смешивался с удушливыми черными клубами плавящейся резины, разорванного в клочья металла, взрывающихся бензина и боекомплектов. Багровые сполохи разрывов, алые пунктиры трассеров разрезали поднявшуюся над входом в ущелье пелену пыли.

Несколько десантников вырвались вперед. Один из них не заметил на тропе мину. Детонирующий шнур связывал ее с дюжиной других. Мощный взрыв превратил тропу в братскую могилу для всего взвода.

Взрывной волной Рогожина опрокинуло на спину, отбросило за край террасы. После немыслимого сальто-мортале он приземлился на ноги, упершись в пятачок скального выступа.

Судьба хранила Рогожина от града осколков. Только левое плечо заныло саднящей болью и рукав куртки стал теплым и влажным. Он машинально согнул несколько раз локоть и понял, что ранение пустяковое, скорее всего осколок прошел по касательной. Дмитрий перекинул автомат за спину и, осторожно нащупывая носками сапог выступы, принялся карабкаться обратно на горную террасу, где остались его командир и друзья.

Надежда увидеть кого-нибудь живым подгоняла Дмитрия, желание отомстить за погибших заставляло быть осторожным. Подъем занял больше времени, чем он рассчитывал. Раненая рука давала о себе знать.

– Метров восемь летел, – шептал сам себе Рогожин, вбивая нож в щель. Как жив остался? Почему ребята молчат? Почему не стреляют?

Стрелять было некому. Радист, единственный, кто еще оставался живым на проклятом плоскогорье, учащенно дышал, привалившись спиной к скале. Его глаза уже подернулись пленкой и бессмысленно смотрели на огромную кровоточащую рану, обнажающую внутренности. Сизые кишки клубком выкатились наружу. Взрыв перерубил радиста почти пополам.

При виде товарища радист застонал, потянулся рукой к лежавшему рядом автомату.

– Сейчас, Вовка! Сейчас… Это я, Дмитрий! Промедола вколю! Все нормалек, братуха! – скрипя зубами, приговаривал Рогожин и гладил умирающего по русым вихрам. – "Вертушку" вызовем! Давай рацию. Ребят подберем и домой, в полк. А раненых в Союз! Ты еще сестричку подцепишь!

Знаешь, парни рассказывали, какие они в ташкентском госпитале… На свадьбу-то позовешь, а?

Наушники сипели, потрескивали. Прорывались незнакомые Дмитрию голоса:

– Стрелка, у меня много "трехсотых". Мне срочно нужна помощь. Много тяжелых…

– Я понял, "Калуга". Доложите возможность отхода. Как поняли? Прием.

– Я Восход! – Рогожин узнал позывные штаба. – Помощи не будет. Прорабатывайте варианты отхода самостоятельно. За "трехсотыми" придут "вертушки". Но не раньше чем через полчаса.

– ..помогите, "духи" нас топят! Срочно нужна помощь!

Срочно помощь! Давят нас, блин… Восход, помогите, слыпалы… Где "вертушки"?

– "Калуга", продержитесь!

– Спасите нас! Живыми, суки, хороните…

– ..Держитесь, ребята! Успокойтесь…

– "Вертушки" горят! Японский бог, они не могут пробиться! Остальные уходят! Решайте же что-нибудь! Поднимите "сушки"…

Срывающийся голос требовал от штаба огневой поддержки фронтовых истребителей "Су-24", передавал координаты квадрата, в котором должен был высадиться второй батальон парашютно-десантного полка.

– ..работайте по координатам. Иначе нам хана, – клокотал голос комбата, оставшегося без батальона. – Ты, Восход, тварь последняя! На верную смерть послали. Живым буду – под землей найду…

Радист дотронулся рукой до наушников, словно хотел добавить в переговорное устройство и свою долю проклятий лампасоносным наследникам разного рода Ворошиловых и Буденных. Волна судорог прошла по его телу, заставляя парня выгнуться от нестерпимой боли дугой. Даже вколотая Рогожиным лошадиная доза промедола не смогла облегчить его последних страданий.

С ремня отошедшего в лучший мир радиста он снял сумку, наполненную осколочными гранатами для подствольного гранатомета "ВОГ-25", отстегнул подсумок с ручными гранатами "Ф-1", достал из "лифчика" автоматные магазины. Затем Рогожин закрыл товарищу глаза и, изо всех сил стараясь не обнаружить себя, начал продвигаться к тропе.

Зенитная установка продолжала вести огонь. Только выстрелы стали реже.

"Экономит патроны", – подумал Рогожин, вытирая кровь с лица, расцарапанного при падении.