Читаем Стихи полностью

И тот, кто мыслию летучей Сумел подняться над толпой, Любви оценит свет могучий И сердца идеал святой; Он бросит все кумиры века, С их мимолетной мишурой, И к идеалу человека Пойдет уверенной стопой! 1878 Стихотворенiя С.Я.Надсона съ портретомъ, факсимиле и бiографическимъ очеркомъ. Изданiе пятнадцатое. С.Петербургъ: Типографiя И.Н.Скороходова, 1897.

* * * Я чувствую и силы, и стремленье Служить другим, бороться и любить; На их алтарь несу я вдохновенье, Чтоб в трудный час их песней ободрить. Но кто поймет, что не пустые звуки Звенят в стихе неопытном моем,Что каждый стих - дитя глубокой муки, Рожденное в раздумьи роковом; Что каждый миг "святого вдохновенья" Мне стоил слез, невидных для людей, Немой тоски, тревожного сомненья И скорбных дум в безмолвии ночей?!. 1878 Стихотворенiя С.Я.Надсона съ портретомъ, факсимиле и бiографическимъ очеркомъ. Изданiе пятнадцатое. С.Петербургъ: Типографiя И.Н.Скороходова, 1897.

* * * Не весь я твой - меня зовут Иная жизнь, иные грезы... От них меня не оторвут Ни ласки жаркие, ни слезы. Любя тебя, я не забыл, Что жизни цель - не наслажденье, В душе своей не заглушил К сиянью истины стремленье; Не двинул к пристани свой челн Я малодушною рукою, И смело мчусь по гребням волн На грозный бой с глубокой мглою!.. 1878 Стихотворенiя С.Я.Надсона съ портретомъ, факсимиле и бiографическимъ очеркомъ. Изданiе пятнадцатое. С.Петербургъ: Типографiя И.Н.Скороходова, 1897.

* * * Терпи... Пусть взор горит слезой, Пусть в сердце жгучие сомненья!.. Не жди людского сожаленья И, затаив в груди мученья, Борись один с своей судьбой... Пусть устаешь ты с каждым днем, Пусть с каждым днем все меньше силы... Что ж, радуйся: таким путем Дойдешь скорей, чем мы дойдем, До цели жизни - до могилы. 1878 Стихотворенiя С.Я.Надсона съ портретомъ, факсимиле и бiографическимъ очеркомъ. Изданiе пятнадцатое. С.Петербургъ: Типографiя И.Н.Скороходова, 1897.

ХРИСТИАНКА

Дела давно минувших дней,

Преданья старины глубокой.

Пушкин, "Руслан и Людмила"

I

Спит гордый Рим, одетый мглою, В тени разросшихся садов; Полны глубокой тишиною Ряды немых его дворцов; Весенней полночи молчанье Царит на сонных площадях; Луны капризное сиянье В речных колеблется струях. И Тибр, блестящей полосою Катясь меж темных берегов, Шумит задумчивой струею Вдаль убегающих валов. В руках распятие сжимая, В седых стенах тюрьмы сырой Спит христианка молодая, На грудь склонившись головой. Бесплодны были все старанья Ее суровых палачей: Ни обещанья, ни страданья Не сокрушили веры в ней. Бесчеловечною душою Судьи на смерть осуждена, Назавтра пред иным судьею Предстанет в небесах она. И вот, полна святым желаньем Всё в жертву небу принести, Она идет к концу страданья, К концу тернистого пути...

И снятся ей поля родные, Шатры лимонов и дубов, Реки изгибы голубые И юных лет приютный кров; И прежних мирных наслаждений Она переживает дни,Но ни тревог, ни сожалений Не пр 1000 обуждают в ней они. На все земное без участья Она привыкла уж смотреть; Не нужно ей земного счастья,Ей в жизни нечего жалеть: Полна небесных упований, Она, без жалости и слез, Разбила рой земных желаний И юный мир роскошных грез,И на алтарь Христа и Бога Она готова принести Всё, чем красна ее дорога, Что ей светило на пути.

II

Поднявшись гордо над рекою, Дворец Нерона мирно спит; Вокруг зеленою семьею Ряд стройных тополей стоит; В душистом мраке утопая, Спокойной негой дышит сад; В его тени, струей сверкая, Ключи студеные журчат. Вдали зубчатой полосою Уходят горы в небеса, И, как плащом, одеты мглою Стоят священные леса.

Всё спит. Один Альбин угрюмый Сидит в раздумье у окна... Тяжелой, безотрадной думой Его душа возмущена. Враг христиан, патриций славный, В боях испытанный герой, Под игом страсти своенравной, Как раб, поник он головой. Вдали толпы, пиров и шума, Под кровом полночи немой, Всё так же пламенная дума Сжимает грудь его тоской. Мечта нескромная смущает Его блаженством неземным, Воображенье вызывает Картины страстные пред ним. И в полумгле весенней ночи Он видит образ дорогой, Черты любимые и очи, Надежды полные святой.

III

С тех пор, как дева молодая К нему на суд приведена, Проснулась грудь его немая От долгой тьмы глухого сна. Разврат дворца в душе на время Стремленья чистые убил, Но свет любви порока бремя Мечом карающим разбил; И, казнь Марии изрекая, Дворца и Рима гордый сын, Он сам, того не сознавая, Уж был в душе христианин. И речи узницы прекрасной С вниманьем жадным он ловил, И свет великий веры ясной Глубоко корни в нем пустил. Любовь и вера победили В нем заблужденья прежних дней И душу гордую смутили Высокой прелестью своей.

IV