Читаем Сказки детей времени-4: Страх и храбрость (СИ) полностью

- Да нет. Эльфы-то.. ну, допустим... Но никто вас не спасет - не хмурься! - никто из посторонних. Без помощи людей людей не спасти же. Вы храбрее на... эльфов.

Увидев, что она собирается возразить, он замахал руками - насколько это было можно под зонтом.

- Давай лучше про Бэтси Клауд? С чего начать, чтобы тебе было понятно дальше... Там, в Сумруде, есть такой обычай - если у кого получились дети, те двое сразу называются семьей. Мужем и женой. Все люди знают: эти женаты. Не наоборот - сначала обручаться и жениться, потом заводить мелочь... завести детей там вообще получается только у тех, кто вправду любит друг друга, на всю жизнь.

Наэнни прыснула:

- Ох и нравы там должны быть, в этом Сумруде!

- Ну, пока гостил, я не видел, чтобы молодежь безобразничала на улицах! - скромно отметил Эй. - Ты опять меня перебила!

И в тот час, что оставался до жилья, он рассказывал ей удивительную историю, много историй - о Бэтси Клауд, ее пропадущем муже и тринадцати шляпках, о волшебной свистульке архивариуса и столбах стражей, о гонках на ветру и о том, почему Абеллера прозвали Осой.

- А я вон живу... - невпопад сказала Наэнни. - Видно уже.

Темневший невдалеке Тилмир виделся тихим, испуганным, прибитым струями дождя к земле.

- А у тебя погостить нельзя, Наэнни? - спросил Эй.

- Нет, - твердо сказала она. - Мой муж не любит гостей.

- Замужем ты? А сердце напросвет искрится, пустотой под солнце, которого нет. Я же вижу...

- Глупости говоришь, - нахмурилась Наэнни. - Не надо этого.

Потом, у первых домов уронила строго:

- Счастливого пути.

И ушла, вместе со своим замечательным зонтом. Замечтальным!

Впрочем, воды Эй на самом деле не боялся. Ни капельки.

"Видишь, Скорлупка, не так все плохо, как могло бы. Вполне нормальные люди тут живут. Смеются, поют, под зонт пускают. А ты переживал! - оставшись один, сказал дождю эльф времени-и-воды, эльф, которых не существует, подросток-уже-за-сто. Ну это, конечно, только кажется, что дождю... - С чего начать? Как думаешь?"

"А давай оставим ее себе, - игриво отозвался невидимый драккар, - она мне понравилась! И тебе."

"Хулиганить нехорошо. Люди не поймут."

Покачиваясь на волнах, драккар изгибает чешуйчатую шею и прикрывает прозрачно-голубые глаза в предвкушении веселья.

Хотя до веселья, он знает, еще далеко. Или долго? Какая разница, в конце концов!

Эй не ленится обойти кругом и войти в Тилмир с противоположного конца - он знает людей и их невероятную способность к дурной молве. Не хотелось бы навредить той милой девушке.

К тому моменту, как он входит в деревню, проглядывает бледное, неуверенное солнце и ее обитатели выходят на улицу, в сырую грязь. Дела сами собой не сделаются, верно?

На него косятся недоверчиво, подозрительно, словно готовы шарахнуться в сторону или швырнуть камень при любом резком жесте или громком звуке. Эй преодолевает желание хлопнуть в ладоши и завопить "Кыш!!!". Вместо этого он пытается узнать у женщины в цветастой косынке, где трактир, и она хмуро отвечает:

- Нету, давно нету. К нам чужие не ездят. У нас это, дикие звери водятся.

- Я из Сумруда, - поясняет эльф.

- Слышала, - скупо роняет женщина. Но собеседник такой юный, такое у него светлое лицо, сама наивность... она задумывается о чем-то и замирает, опершись на плетень, а потом ворчливо советует, сама себе удивляясь:

- Если есть пара монет, дойди до дома с синими стенами. Большая семья. Они ничего не боятся. Совсем страх потеряли...

- Спасибо, сударыня, - улыбается Эй.

Уже поднявшись на крыльцо дома, она поняла, что не спросила у Эй... Эя, зачем он пришел в Тилмир, и не пояснила, как надо себя вести. Он ведь знал о чудовище из чащобы. Но там, в чудесном Сумруде, должны были ему все сказать? Или нет? Ах, Сумруд... Сказки, услышанные от попутчика, засели в сердце. Видно, в том самом пустом месте, о котором он говорил. Мужа дома не оказалось, и некому было выругать ее за долгое отсутствие, за промокшую одежду, за грязь на ногах. За то, что никак не понесет дитя. Выругать, отвлечь...

Потому, верно, Наэнни и пошла на чердак - там стоял сундук ее мамы. Был в нем мешок с лоскутами. Мама делала из них кукол. Их потом Наэнни раздала детям, когда вторая партия охотников сгинула, и многие остались без отцов...

Стараясь не чихать и не шуметь, она растянула горловину мешка и вытащила лоскуты. Яркие, ярче, чем вышивка свекрови, легкие, легче, чем лепестки мыльнянки... Раньше она не видела, не смогла бы увидеть, частью чего они являлись. Она ожидала увидеть птичьи крылья, перья... Но это было когда-то просто полотнищем, с узкими длинными кармашками под какие-то вставки, а потом надорвалось в дюжине мест... или было порезано чем-то... и пошло на лоскуты. Как на этом можно кататься на ветрах? Мама каталась, наверняка.

Наэнни вздохнула. Кто бы из ныне живущих в Тилмире стал говорить с ней о прошлом, когда все знают: говорить о прошлом - значит будить страх?

Она встряхнулась и пошла вниз. Следовало высушить покрывало - муж оставил окно открытым во время дождя, и вот... Карришу наплевать на такие мелочи. Он вернется лишь к ужину.