Читаем Переговоры полностью

Переговоры

Маршал Козлов взглянул на большие часы на стене. Они показывали 11 часов. Церемония в аэропорту должна была вот-вот начаться.

Он предпочел не ехать туда. Он не намерен танцевать на задних лапках перед американцами. Он потянулся, встал и снова подошел к окну, держа в руке доклад Каминского. На докладе стоял гриф «Совершенно секретно», и Козлов знал, что ему придется оставить этот гриф. Это был слишком опасный материал, чтобы позволить ему свободно циркулировать по Генштабу.

Если бы в былое время какой-нибудь офицер написал докладную с такой же откровенностью, как Каминский, то ему пришлось бы мерить свое продвижение по службе микронами. Но хотя Иван Козлов был закоренелым традиционалистом почти во всем, он никогда не наказывал людей за откровенность. Пожалуй, это была единственная черта, которую он ценил в Генеральном секретаре, хотя ему не нравились новые идеи последнего – дать крестьянам телевизоры, а домохозяйкам – стиральные машины. Но он признавал, что с Михаилом Горбачевым можно говорить откровенно, не опасаясь получить билет в Якутск в один конец.

Этот доклад вызвал у него шок. Он знал, что дела в экономике не стали лучше с началом перестройки, но будучи солдатом, он провел свою жизнь в рамках военной иерархии, а военные всегда имели преимущество в получении ресурсов, материалов и технологий, что давало им возможность занимать единственную область советской действительности, где можно было осуществлять контроль за качеством продукции. Тот факт, что гражданские фены для сушки волос часто убивали клиенток, а ботинки протекали, его не касался. И вот наступил кризис, избежать которого не удастся даже военным. Он знал, что самое страшное содержится в Заключении. Стоя у окна, он стал читать.