Читаем На переломе полностью

Столкнувшись с таким положением, невольно пришлось вновь задуматься над всем происходившим. В сознании никак не укладывалось, что командующий армией ставит корпусу задачи, не имея никакого представления об обстановке на фронте.

Настроение мое не улучшилось и после разговора с начальником артиллерии армии генералом Бодровым. Кто, как не он, мог бы дать мне исчерпывающие указания о порядке пополнения боеприпасами!.. Сейчас трудно даже поверить, но тогда — это было действительно так: генерал Бодров и начальник штаба полковник Н. П. Любимов не знали, где находятся артиллерийские склады.

Тут уже мне стало ясно: нужно действовать самостоятельно. Ведь если начнется бой, подчиненные мне артиллеристы и танкисты будут требовать боеприпасов не от генерала Бодрова, а от меня. Офицеры артиллерийского снабжения корпуса, имевшие на это дело особое чутье, конечно, разыскали склады с боеприпасами и вооружением. Находились эти склады не так уж далеко. Однако факт оставался фактом: осведомленность армейского командования даже в самых насущных вопросах была до обидного ничтожной.

По боевому составу и вооружению наш корпус был вполне способен отразить наступление передовых частей противника, дать ему по зубам. Но в обороне мы не засиделись. Через несколько дней произошла смена армейского командования. На должность командующего 20-й армией прибыл генерал-лейтенант П. А. Курочкин. Корпус без мотострелковой дивизии, оставшейся под Оршей, получил новую задачу. Вместо того чтобы использовать преимущества заблаговременно подготовленной обороны и условия, при которых можно подготовить достойную встречу врагу, нам приказали наступать.

Сейчас, спустя много лет, мне трудно сказать, чем руководствовалось командование фронта, принимая такое решение, но его печальные последствия запомнились навсегда. По замыслу командования мы должны были наступать на Бешенковичи, Лепель, Сенно. И вот корпус опять на колесах, опять в движении.

О результатах первого нашего боя тяжело и горестно вспомнить. Хорошо организованная воздушная разведка противника обнаружила выдвижение частей корпуса. Поэтому враг заблаговременно подготовился к отражению нашего наступления.

Надо заметить, что переход к обороне на этом направлении был выгоден для врага. К тому времени тылы немецко-фашистских войск растянулись и не могли в достаточной степени снабжать наступавшие части горючим.

Противник господствовал в воздухе, а мы ни разу не видели своей истребительной авиации над районом действия корпуса. Единственным средством борьбы с вражескими самолетами были зенитные дивизионы танковых и механизированных дивизий. Но в каждой из них было по одному 12-орудийному дивизиону, вооруженному 37-миллиметровыми пушками. Этого оказалось совершенно недостаточно, чтобы хоть как-нибудь защитить войска от вражеской авиации.

Наземных войск у нас было столько же, сколько у противника. Конечно, такой силы для наступления недостаточно. К тому же местность благоприятствовала врагу. Он притаился, замаскировался и до поры до времени не открывал огня. Наши танки были видны ему как на ладони,

Таким образом, мы как бы поменялись ролями с противником, добровольно отдав ему свои преимущества.

В начале наступления корпуса я и майор Сазонов находились на наблюдательном пункте вместе с командиром 14-й танковой дивизии И. Д. Васильевым, комиссаром И. М. Гуляевым и начальником артиллерии Е. П. Липовским. И все мы видели, как начался бой. Дивизия наступала на Бешенковичи. Танкисты бесстрашно ринулись вперед, без пехоты, при очень слабой артиллерийской поддержке. Ведь дивизия имела только 24 122-миллиметровых гаубицы. Когда танки приблизились на дальность прямого выстрела, противник открыл по ним сильный артиллерийский огонь. Головные танки начали отвечать, но вражеские орудия быстро поразили их. На поле боя становилось все больше наших подбитых танков, многие из них горели. Все же танкисты, волна за волной, продолжали наступление. Некоторые танки даже вклинились в оборону противника. Но в воздухе появилась вражеская авиация. Ее сильные бомбовые удары еще более увеличили наши потери.

Большой урон понесла и дивизия генерала Ремизова, наступавшая на Сенно. О ее действиях я узнал позже из докладов своих офицеров и рассказов очевидцев.

Командиры дивизий доложили командиру корпуса об обстановке. По их твердому убеждению, дальнейшее наступление было бесполезно, оно могло только увеличить и без того тяжелые потери в людях и танках. Начальник штаба М. С. Малинин, комиссар И. И. Михальчук и я были того же мнения.

Мы настойчиво просили В. И. Виноградова прекратить наступление и донести командующему армией о сложившейся обстановке. Но командир корпуса не принял во внимание ни докладов командиров дивизий, ни настоятельных просьб своих ближайших помощников. Он приказал продолжать наступление. Соединение еще около трех дней вело кровопролитные бои, которые, как мы и предвидели, не принесли успеха. Остатки корпуса 13–15 июля были выведены в район Вязьмы на формирование.