Читаем История будущего Глори О'Брайан (ЛП) полностью

Иногда я тоже заглядывала в эти журналы. С Элли я делала вид, что мне это не интересно. Но я притворялась. Я всегда делала вид, что мне плевать на все, о чем девочки начинают думать в средней школе: на одежду, обувь, макияж, шампуни, секс, – но мне было не все равно. Я все пыталась понять, почему. Почему всех это настолько интересует? Не знаю, почему меня беспокоило то, что мне плевать. Думаю, это было как-то связано с тем, о чем старались не думать все остальные. С Дарлой. Быть может, останься она жива, она могла бы что-то подсказать мне. Уроки полового просвещения от Жасмин Блю сводились к одной фразе: «Если начнешь слишком рано, пожалеешь». Каждый раз, слыша эту фразу, Элли становилась все любопытнее и все более решительно была настроена наконец-то заняться сексом, хотя бы чтобы проверить теорию матери.

– Как ты думаешь, на что это похоже? – спрашивала она у меня, хотя и знала, что мне неприятно об этом говорить. Думаю, она решила, что если нам по четырнадцать и ей интересно, то мне должно быть тоже.

– Не знаю, – отвечала я. – Меня это особо не волнует.

– Не волнует? Да ладно? Не притворяйся, еще как волнует! – Меня правда не волновало. – А что с тем парнем из автобуса, в которого ты влюбилась? Ты никогда не представляла, что делаешь это с ним? – спрашивала она.

– Ты про Маркуса Гленна, что ли?

– Про него.

– Ты что, забыла? Он вел себя мерзко.

– А что он такого сделал?

– Показал мне порнуху.

– Фу-у. Да, я про него. А кто тебе сейчас нравится?

– Никто.

Я не рассказывала ей о том, что тогда, в седьмом классе, показав мне те фотки на своем компьютере, Маркус Гленн попросил меня потрогать его шорты в том месте, где они стояли палаткой. Я отказалась и ответила, что немедленно иду домой, на что он заявил:

– Если будешь так себя вести, никогда не станешь женщиной! Еще и плоская, как доска!

Я не говорила Элли, что с того дня я даже не хотела большую грудь, потому что на нее будут пялиться парни вроде Маркуса Гленна. Что с того дня я иногда гадала: а как вообще должна выглядеть женщина?

– Тебе за всю жизнь нравился только один парень? Не верю!

– Еще раз говорю, мне плевать. – Я взяла в руки камеру, подняла ее на вытянутой руке и сфотографировала, насколько меня это не волнует. Я назвала снимок «Глори все равно».

========== Зонная система ==========

В последние учебные дни мне позировала вся школа. До этого я снимала, как они сидят за партами, ищут что-то в компьютерах или читают книги в библиотеке. Никто даже головы в мою сторону не поворачивал. В понедельник, когда осталось проучиться три дня, они начали корчить рожи. Во вторник они много обнимались. В среду – последний учебный день перед выпускным – все смотрели прямо мне в объектив и улыбались или кидались обнимать друзей и вели себя так, как будто никогда больше не увидятся, как будто у них не будет встреч выпускников и вообще все они умрут после выпускного. На их лицах появился страх – он прятался за радостью, но никуда не девался.

Я снимала кадр за кадром, хотя не собиралась делиться ни одним снимком.

– Сними нас! – просит стайка девочек из джаз-группы. «Щелк!»

– Можешь нас тоже сфотографировать? – подключаются парни из математического кружка. «Щелк!»

– Привет, Глори! Сними нас, а? – футбольные чирлидерши уже висят друг на друге. «Щелк!»

По дороге на последний школьный обед меня окликнули три девочки, с которыми мы никогда не ладили, потому что на моей (в смысле, папиной) машине висит наклейка с надписью «Феминизм – это радикальное убеждение, что женщины тоже люди» и в одиннадцатом классе они считали, что это делает меня лесбиянкой.

– Последний обед! – воскликнули они. – Давай, сними, как мы в последний раз покупаем отвратную школьную еду! – Я сняла. Вот только они не знали, что в фокусе были не их самонадеянные лица, а наггетсы, жирный жареный картофель и горка макарон.

Со стороны можно было подумать, что я популярна. Моя камера – может быть. С камерой я чувствовала себя в безопасности. Сохраняла хорошие отношения со всеми, кто хотел сфотографироваться. Снимала, а не снималась сама. Мне даже удалось не попасть на фотографию, где я просто должна была появиться – на снимок группы, готовившей выпускной альбом. У меня не было ни одного снимка из тех, которые были у всех. Вместо этого я сняла автопортрет с закрытыми глазами. Пришлось постараться, чтобы его одобрили. К счастью, если кто-то здесь меня слушает, то это консультант по выпускному альбому. На снимке я казалась мертвой. Смерть интересовала меня так же, как Элли интересовал секс. Похоже, чем больше взрослые избегают обсуждать некоторые темы, тем нам любопытнее. А мой снимок однажды будет соответствовать действительности – в конце концов, все умирают…

***