Читаем История будущего Глори О'Брайан (ЛП) полностью

– Скорее мумифицировалась, – поправила я. Элли не ответила, положила мышь на стол для пикника и сходила в дом за банкой. Я сфотографировала банку и мысленно назвала картину: «Пустая банка».

– Она такая легкая! – удивилась Элли, взвешивая летучую мышь в ладони. – Хочешь подержать, пока я не положила ее в банку? – Я протянула ладонь, Элли положила на нее мышь, и мы долго смотрели на нее.

Хотя мышь была мертвой, Элли, похоже, все равно относилась к ней как к какому-нибудь бездомному котенку, которому нужна мама. Я опустила животное в банку, Элли завинтила крышку, подняла банку вверх и провозгласила:

– Нарекаю тебя окаменелой летучей мышью! Слушайте все, да здравствует король – летучая мышь!

– А вдруг это королева? – спросила я.

– Плевать. – Элли оглядела мышь сквозь стекло: – Она как будто живая и мертвая одновременно.

– Да уж.

– Я сейчас близка к Богу, как никогда.

– Аминь, – в моем голосе слышался сарказм, потому что Элли иногда говорила что-то такое и это меня раздражало. Потому что нам было по семнадцать, и то, что мы раздули целый фарс вокруг летучей мыши, было глупо. Так ведут себя девятилетки.

Но потом на меня нашло серьезное настроение.

– Погоди, – сказала я, – дай мне на нее поглядеть.

Элли протянула мне банку, и я вгляделась в мышь – в крошечный комочек мумифицированной шерсти:

– Может быть, это и есть Бог, – протянула я.

Мышь была мертвой, но выглядела живой, поэтому как будто символизировала собой жизнь. Этот маленький легонький комочек был загадочным и простым одновременно.

– Поставим ее в сарае, – предложила Элли. – Мама никогда не найдет, мы там чистящие средства держим.

Мама Элли никогда не делала уборку. Моя мама умерла, и я понятия не имела, любила она порядок или нет.

========== Песнь о Дарле ОБрайан ==========

Моя мама не удосужилась умереть ради меня, как пишут в куче историй о детях, которые потом пьют мертвых летучих мышей или влюбляются в чудовищ, живущих в замке посреди леса. Она погибла не для того, чтобы помочь мне откуда-то спастись, и не для того, чтобы сделать меня лучше.

Ее дух преследовал меня, и это не имело ничего общего с голливудскими ужастиками. Не было никаких развевающихся простыней, не лязгали в коридоре цепи, когда я выходила ночью в туалет. Моя мать, Дарла О’Брайан, была фотографом. Ее память смотрела на нас с фотографий на стенах. Она никуда не исчезала, и все же ее не было с нами. Мы никогда больше не увидим ее, но ее фотографии я видела каждый день.

Она была гениальным фотографом, но не смогла прославиться, потому что мы жили не в Нью-Йорке. По крайней мере, я слышала, что она всегда так говорила. Смерть тоже не принесла ей славы.

Кстати, мертвая мама – это не слишком-то просто, особенно если она умерла от того, что сунула голову в духовку и включила газ. Вообще непросто. Хотя, конечно, есть определенное удобство в том, что машина смерти стоит на твоей собственной кухне и ждет только часа, когда ты наконец решишься. Конечно, это проще, чем заезжать в закусочную фаст-фуда. Чтобы сунуть голову в духовку, не нужно даже выходить из дома. Не нужно даже вылезать из домашнего халата. Не надо отводить дочку в детский сад, где сегодня день буквы «н» и твоя девочка как раз собирается показать всем свою коллекцию желудей. Надо только не забыть вовремя вдохнуть и выдохнуть. Куда уж проще?

Знаете, что на самом деле сложно? Жить в мире, где никто не хочет говорить с тобой про твою мертвую маму, потому что всем неловко? Сложно, когда мама не придет на выпускной в средней школе. Когда мама не поможет разобраться, как побрить подмышки. Не успокоит, когда начнутся месячные. Папа очень старался помочь, но, увы, он феминист, а не женщина. И я давно подозревала, что выпускной старшей школы без мамы будет чертовски сложным.

Последние несколько недель двенадцатого класса все девочки вокруг меня только и говорили, что о платьях и туфлях, которые они купят, а я только и думала, что о том, какая же это все ерунда. Туфли. Платья. Вся эта ерунда, которую потом все равно выбрасывать. Я сидела в классе и думала, куда же мне в итоге себя девать. Мы уже закончили работу над выпускным альбомом и мне больше не нужно было всех фотографировать, но я все еще повсюду таскала с собой камеру, так что я сняла, как девочки обсуждают наряды. Я снимала, как учителя пытаются вести уроки в полупустых классах. Я снимала людей, которые считали себя моими друзьями, хотя я никогда полностью им не доверяла. Я никому не дала подписать мой экземпляр выпускного альбома. Зачем притворяться?

========== Еда со вкусом радиации ==========