Читаем И гаснет свет полностью

– Нет. Вы сказали, что вы «видимо» ошиблись. И смею вас заверить, это крошечное, недоуменно себя ведущее словечко подразумевает сплошную неуверенность и неопределенность. В вашем случае оно, боюсь, значит, что вы в совершенно равной степени могли как ошибиться, так и не ошибиться. И раз уж вы проделали свой путь откуда бы вы там ни прибыли, вышли в непогоду, несмотря на штормовое предупреждение, и в итоге добрались сюда, то, быть может, вы все же удостоверитесь, чтобы знать точно: ошиблись ли вы, или же не ошиблись вовсе?

– Это ведь «Лавка игрушек мистера Гудвина?», – зачем-то уточнил Джонатан, сбитый с толку странными в своей последовательности и абсурдными в своей логичности словами человека за стойкой. Хотя человека ли? На мгновение ему почудилось, что под костюмом у того кромешная пустота – не зря лицо скрыто маской, а на руках – перчатки. Или нет: внутри заводной автоматон. Джонатану вспомнился Мори – всем известный механический человек из лавки «Нортон и К°. Прокат слуг-автоматонов». В голове у Мори установлены какие-то вычислительные машины и фонографические цилиндры – он даже умеет поддерживать беседу. Дотошно-методичные реплики человека в маске весьма походили на машинную речь Мори. И все же в голосе незнакомца за стойкой звучало легко читаемое раздражение, что опровергало догадку Джонатана – автоматоны не способны испытывать эмоции.

– В этой дыре, я имею в виду Тремпл-Толл, у всего есть свои этикетки, – сказал человек в маске. – Здесь подписано буквально все. Как будто кому-то есть какое-то дело до того, как и что где-то называется. Витрины и ящики шкафов, уличные указатели и рекламные щиты, продажные души и искусственные люди – над каждой мышиной норой или собачьей конурой висит своя вывеска. И чаще всего их вывешивают скучные серые личности, которым незачем обманывать.

– А вы? – спросил Джонатан. – Вам есть, зачем обманывать ваших посетителей?

Ответом ему стал исключительно многозначительный, но весьма пугающий смех из-под маски. Он походил на быстрый поспешный завод часового механизма, что вновь напомнило Джонатану о Мори.

– Так вы и есть мистер Гудвин, владелец лавки? – спросил он. – Я просто надеялся купить у вас игрушку.

– Вы любитель игрушек?

– Игрушку своему ребенку.

Человек за стойкой склонил голову на другой бок, будто бы пристально разглядывая посетителя через прорези в маске. После недолгой, но томительной паузы он произнес:

– А… так вы из этих…

– Простите? – удивленно проговорил Джонатан.

– Вы из этих… – мистер Гудвин замолчал, словно подбирая нужное слово, – родителей, которые забывают о своих детях и покупают им подарки в самый последний момент. И такие подарки, вам стоит знать, – это худшие на свете подарки: выбранные в спешке, они завернуты в нервы и перетянуты, словно ленточками, безразличием. А внутри… внутри лишь разочарование. Это всегда не то, чего вы хотели, не то, чего вы ожидали, но определенно то, о чем вы когда-нибудь пожалеете.

– Нет, я не из этих, – оскорбленно ответил Джонатан, но на его беспокойном лице явно проявились следы стыда. – Так у вас… у вас ничего не осталось? Нет ни одной игрушки?

– Видимо, все раскупили к праздникам! – вальяжно заявил мистер Гудвин.

– Простите, к каким праздникам?

– К разным.

– Что же делать… что же делать, – пробормотал Джонатан.

– Хм… я понял. – Мистер Гудвин наклонился вперед и завис над стойкой. Словно голодное растение-мухоловка на тонком стебле, он, казалось, потянулся к мухе-Джонатану. – Вы явились сюда только потому, что в «Тио-Тио» закрыто, а «Детские манатки Монти» разорились?

Этот вопрос прозвучал неожиданно и застал Джонатана врасплох. Мистер Гудвин будто был осведомлен об истинном положении дел, что не могло не настораживать: не мог же он, в самом деле, все угадать! При этом в его голосе прозвучала какая-то детская обида с примесью угрозы.

– Я… нет. Мне просто нужна была игрушка.

Хозяин лавки, очевидно, оскорбленный до глубины души, вознамерился поскорее избавиться от нежелательного посетителя, поскольку отвернулся и раздраженно бросил:

– Нет здесь никаких игрушек! Вам пора! Уходите!

Джонатана покоробило от подобной незаслуженной грубости.

– Я с самого начала собирался уйти. Но вы меня задержали.

– Что?! Это возмутительно! Уходите, я вам сказал!

Возмутительным на самом деле являлось как раз таки отношение мистера Гудвина, но Джонатан более не собирался задерживаться в этом угрюмом месте и молча повернулся к двери. Он уже положил руку на дверную ручку, когда хозяин лавки неожиданно произнес:

– Постойте-ка. – Он передумал. – Кажется, у меня все же кое-что есть для вас.

Джонатан в недоумении обернулся:

– Так вы же сами сказали, что ничего нет. Что все раскупили перед праздниками.

– Я сказал «видимо», – заметил мистер Гудвин.

– То самое «видимо»?

Хозяин лавки кивнул, велел: «Ждите здесь» – после чего скрылся за невысокой дверкой, которая пряталась за стойкой.