Читаем Этюд для уголовного розыска полностью

Дома, сняв форму, Айдын почувствовал, как он сильно устал. Восемь часов непрерывной ходьбы с довольно тяжелой экипировкой — рация, пистолет, постоянное нервное напряжение, — все это дало о себе знать. Спина и ноги гудели, болели плечи. Ужина не было. Утром бегал в роддом, отнес жене передачу, потом засобирался на службу. Утюжился, начищался, испытывая легкую тревогу: как встретят, как пройдет боевое крещение. Вспомнил, что не обедал и не ужинал, но есть не хотелось.

Этажом выше гуляла молодежь, звучала музыка вперемежку с громкими выкриками и топотом ног.

— Время два часа ночи, а им хоть бы хны, — подумал Айдын, — неужели не устали за день?

Вспомнил парней, о которых говорил Раджабов, усмехнулся с досадой. В голову полезли скверные мысли. Одним всё нипочем, никаких нравственных критериев, какими-то левыми путями обеспечивают свое благополучие. Машины, дачи, знакомства. А другие, как, например, он, угла своего не имеют. Мать в районе с двумя младшими дочерями на руках. Дома крышу нужно починить, да никак не получается. Теперь квартиру искать надо, жену с ребенком некуда вести.

Чтобы отвлечься, отжался пятьдесят раз от пола и принялся вычищать и гладить свою новенькую форму.

В детстве он любил смотреть, как это делает отец. Ему едва исполнилось двенадцать лет, когда убили отца, работавшего участковым инспектором милиции. Расправились с ним жестоко, истерзанное тело после длительных поисков нашли в лесу. Преступников задержали через несколько месяцев.

Подробностей Айдын не знал, со слов матери понял, отца убили, когда он пытался задержать группу скотокрадов на месте преступления.

О службе в милиции он впервые задумался после одного эпизода, свидетелем и участником которого стал совершенно случайно, находясь в увольнении. Известно, как солдат проводит время, если в городе, где служит, нет знакомых. Сходил в кино, зашел в пару магазинов, а потом бесцельно бродил по улицам. До установленного времени в часть возвращаться не хотелось. Побродив вдоволь, он уселся на скамеечке и принялся за эскимо.

Рядом пристроились парнишка с девушкой, видимо, студенты. И вдруг подходят двое типов и ни слова не говоря начинают дубасить парня. Айдын к ним: «Вы что делаете?».

— Не лезь, солдат, а то и тебе отвалим.

Он вмешался в драку, подоспела милиция, парнишка лежит без сознания, и Айдыну крепко досталось.

Типов этих доставили в милицию, и, удивительное дело, как сразу они изменились. Куда что девалось? Врали, унижались, сваливали вину друг на друга. Потом в часть приезжал отец одного из них, просил изменить показания. Айдыну передали, что на КПП его ждут, и он очень удивился.

Мужчина при виде его сразу приступил к делу:

— Ты скажи, что первым начал тот, с девкой. Какая тебе разница? Скоро домой поедешь, я все организую, одену как надо и деньжат подброшу.

Холеный, с барскими замашками, он был уверен, что солдат согласится, держался снисходительно. Молчание Айдына расценил как боязнь продешевить. Покровительственно похлопал по плечу.

— Тысчонку получишь.

— Говорят, тот парень останется инвалидом?

— А тебе что за беда? Сам виноват. Ну, а ты влез в драку, не разобравшись что к чему, поэтому и тебе попало. За несколько синяков компенсация достаточная. Ну, по рукам, я спешу.

Ох, как захотелось Айдыну врезать ему по крупному, мясистому носу, но он сдержался.

Заявить об их разговоре следователю — бессмысленно, не докажешь, дядька хитрый. Надо с ним, гадом, по-другому.

— Мне надо подумать, все-таки меня предупреждали об ответственности за дачу ложных показаний. Рискованно.

— Брось ты дурака валять, — мужчина уже оставил просительный тон, в котором начал разговор. — Скажи, что вспомнил, как парни молча проходили и посмотрели на девчонку, а тот кинулся на них в драку, первый ударил моего сына в лицо.

«Вот подонок», сжав кулаки, подумал Айдын. «Подожди, я тебя проучу!».

— Нет, я должен подумать.

— Хорошо, вот мои телефоны: домашний и служебный, завтра жду звонка.

Он уселся в черный ГАЗ-24, поджидавший неподалеку, и уехал.

На следующий день Айдын, конечно же, ему не позвонил. Вечером дежурному по роте позвонили с КПП, спрашивали Айдына. Дежурный был предупрежден и ответил, что Ахвердиев уехал в командировку. Будет через неделю.

Айдын не случайно определил именно такой срок своей командировки. Он истекал за день до судебного заседания.

Едва дежурный положил трубку, как снова позвонили с КПП. Родственники, так представились ожидавшие Айдына, интересуются, куда он выехал.

— Что ответить? — прикрыв трубку рукой, спросил дежурный.

— Вот сволочь, — не сдержался Айдын. Что же ответить? И тут его осенило. Прошлой осенью они ездили в колхоз помогать собирать урожай, это километрах в двухстах отсюда, и он назвал адрес. Пусть едут, ищут.

На суде рассказал, как было. Вертлявый, грассирующий адвокат задал ему ряд встречных вопросов, пытался поймать на неточностях, но ничего не вышло. Айдын перехватил его недоуменно-рассерженный взгляд в сторону мужчины, приходившего к нему в часть.

«Стряпчего он купил, подумал Айдын, видимо, и насчет меня успокоился, не думал, что сорвется».