Читаем Большие дела полностью

— Я тебе завтра скажу, ладно? — отвечаю я Цвету. — Или через несколько дней.

— Бро, ты в натуре без башки! Ты чё Тумана заказал? Да кто такой заказ исполнит? Кинут тебя.

— Какой-нибудь зэк обездоленный. Не знаю. Неважно. Давай пока подождём.

— Мля, — волнуется Цвет, — если сорвётся, и Туман узнает, что его завалить хотели… ты понимаешь, какой кипеш начнётся?

— Слушай, — меняю я тему, — а киллера он ко мне прислал или нет? Убивец молчит, как рыба об лёд, не рассказывает ничего.

— А где он, кстати?

— В зоне уже наверное. За хранение огнестрельного получил своё и поехал. Может, попытку ограбления ещё впаяли. Дело нехитрое.

— Я не знаю, кто он и откуда, — говорит Цвет. — Ничего не слышал. Но странно, Туман хотел сход провести и вдруг послал кого-то тебя завалить.

— Но с Загрёбом стопудово одноногий договаривался, а он явно не сам это всё замутил.

— Тогда может и Туман, но со мной он даже и словом не обмолвился об этом. Надо подумать ещё.

— Слушай, ладно, хер с ним, потом про это. Ты мне скажи, а тебе зачем Туман нужен? Тебе самому пора занимать его положение. И даже более высокое.

— Да ты чё, серьёзно?

— Серьёзно, — киваю я. — Стань капо ди тутти капи.

— Это ещё чё за хрень?

— Стань боссом всех боссов от Урала до Камчатки.

Он смотрит на меня, как на заигравшегося ребёнка:

— Ладно, погнали, потом тереть будем. Сейчас ноги надо делать.

Ну, погнали, так погнали. Тела перетаскивают на служебный подъёмник. Очнувшиеся братки Цвета нехотя помогают. Злятся, что их отделали. Карп организовывает уборку. В ресторане у него всё схвачено.

Я даю сигнал и Скачков с ребятами отъезжает. Сам я с Игорем и Пашей иду к машине у горкома, а цветовские распихивают трупы по багажникам и едут к Кочегару. Надо о нём разузнать побольше, такое знакомство в наши времена может оказаться полезным.

— Егор?! — широко раскрывает глаза Наташка. — Ты когда приехал?

— Да вот, практически только что.

Я тянусь к ней, обнимаю и целую.

— Пусти, заморозишь, — шутливо отбивается она. — Дед мороз!

— Отец дома?

— На дежурстве до утра.

— На дежурстве? Что за ночные дежурства у участкового капитана?

— Не знаю, — пожимает она плечами. — Сказал, что теперь иногда на дежурства ходит.

— Ну, и отлично, да?

— Почему это? — делает она вид, что не догадывается.

Я сбрасываю с себя куртку и ботинки, подхватываю Наташку на руки, приседая и обхватывая за бёдра.

— Голову, голову пригибай — смеюсь я, пронося её в дверь.

Из этой тесной прихожей иначе и не вынесешь свою возлюбленную. Я опускаю её на диван и срываю с себя свитер и начинаю расстёгивать рубашку. Она лежит, наблюдает за мной и улыбается.

— Немедленно раздевайся! — приказываю я.

Она послушно протягивает руку к поясу халата и дёргает за кончик бантика. Скользкий атласный пояс легко развязывается, и Наташка распахивает халат. А под ним ничего не оказывается.

— Ого! — упираю я руки в бока. — Кого это ты ждала?

— А мне мама твоя позвонила, — смеётся она, — и предупредила, что ты придёшь. Вот я и приготовилась. Сижу, жду, пока твои собрания закончатся.

Мама. Сюрприз испортила. Ну ладно, прощаю.

И уже не думая о маме, закудыкиваниях и испорченных сюрпризах, я опускаюсь на колени и склоняюсь над Натальей. Обнимаю и прижимаюсь к ней, вдыхаю её запах, и вспоминаю волнующий и срывающий крышу вкус.

— А помнишь, — говорю я, чуть отстраняясь от неё, — ещё не так давно, прошлой зимой, я тебя чмокнул, когда ты мучила меня математикой? Помнишь, как ты покраснела?

— Да, — кивает она.

— И что с тобой случилось с того времени? — смеюсь я. — Не прошло и года, а ты уже такое вытворяешь безо всякого стыда.

— Ах, ты! — притворно строжится она, хватает меня за голову и притягивает к себе. — А ну-ка поди сюда! Вот я тебе покажу!

Она крепко и сладко меня целует, и я, как человек счастливо сохранивший жизнь, после того как прошёл по канату над пылающей бездной, взлетаю к небу от счастья. И ничего другого мне сейчас не нужно. И ничто меня не интересует в этот прекрасный момент — ни судьбы империй, ни тем более собственные успехи и достижения. Всё, что мне сейчас надо — только она, Рыбкина.

— Ты сегодня… — подбирает она слова, когда мы счастливые лежим в обнимку на диване. — Ты сегодня такой… на себя не похожий…

— Просто соскучился очень, — шепчу я и нежно прикусываю ей мочку.

А потом мы идём ко мне и ужинаем с моими родителями и с Трыней. Я позвонил и пригласил его тоже.

— А поехали завтра на дачу! — предлагает он. — Всё равно же воскресенье. У нас вид такой красивый на реку открывается с обрыва. Баню можно истопить или шашлык сделать. Ну, или просто по лесу погулять.

— А Юля поедет? — спрашивает Наташка.

— Нет, она с родителями к родственникам уехала на праздники на Алтай.

— А она тебе еду приходит готовить, когда дяди Юры нет? — интересуюсь я.

— Да чего мне готовить-то? Я и сам могу себя прокормить спокойно. Книга с рецептами имеется. Но я и так наловчился уже безо всяких книг.

— Андрюша, — говорит Мама, — ты к нам приходи кушать, когда Юрия Платоновича дома не бывает.

— Да зачем, Анна Никифоровна, не беспокойтесь, я самостоятельный.