Читаем Восход. Солнцев. Книга I полностью

Только я захотел отказать, как почувствовал, что сознание меркнет — тьма поглощала меня. Неужели меня убили? Тварь Дисшар умудрился выполнить приказ? Умирать? Никогда! Я отродясь не сдавался, как бы ни пытались сломать. И я не сдохну!

— Я клянусь! — крикнул из последних сил.

Меня словно вывернули наизнанку. Открыл глаза и понял, что просто не могу дышать. Пытался проглотить — в горле стоял ком. Ощутил, как мое сознание начинает сливаться с чужим. Видел его воспоминания, как будто это были мои собственные.

Меня ослепило. Картинки, соединившиеся в один фильм, перематывались перед глазами на огромной скорости. Я видел, как паренек рос, какие были его радости и страхи. Ощущал его эмоции, словно они были моими. Видел его друзей, его семью, будто они были частью меня.

Воспоминания Бориса о матери

— Сынок, я так горжусь тобой! — говорила мама, Елена Маркова-Солнцева. — Ты достиг уровня подмастерья в четырнадцать лет, что говорит о твоем потенциале.

Смотрел на эту добрую и красивую женщину, она обнимала, и я чувствовал, как быстро бьется ее сердце. Если у меня будет жена, то только такая. Она по-настоящему любит и переживает. Никогда ничего не требовала от меня, всегда поддерживала. А еще давала сладости втайне от отца.

Ее улыбка, которой она встречала меня, заставляла волноваться и переживать. Такая искренняя, будто улыбалась самим сердцем.

Воспоминания Бориса, когда отец выбрал его наследником

— Ты единственный мой сын, который так быстро развивается в магии. К совершеннолетию должен достичь уровня ученика, — говорил Иван Марков Борису, когда тот положил руку на артефакт, определяющий его ранг.

Отец всегда был безэмоциональным, с холодным взглядом. Его интересовал только род и собственная сила. Как только у него появились дети, единственное, о чем он думал — это их мощь, как они помогут в развитии рода Марковых.

Отец никогда не обнимал меня, не разговаривал просто так. Даже когда меня попытались отравить, он зашел в мою комнату и спросил у лекаря:

— Он выживет? Яд повлияет на его развитие?

А когда услышал, что все будет в порядке, просто кивнул и вышел.

У него было восемь жен и восемь наследников разного возраста, дочерей еще больше. И мало того, что я был самым старшим из них, при этом лучшим в магии.

В тот день артефакт показал, что у меня две магии. Я унаследовал мощнейшие энергии: от отца — звук и от матери — свет. Это большая редкость, когда в одном человеке сразу два вида и таких сильных.

После оглашения результатов нашим проверяющим отец на весь зал назвал меня своим преемником. Мать была вне себя от радости. Недовольна только последняя жена моего отца — Эльвира Федоровна. Она очень надеялась, что именно ее сын станет наследником.

Воспоминания Бориса о смерти матери

Хрупкая и беспомощная, моя мать лежала в гробу. Неестественно болезненная белая кожа, и ее улыбка, способная растворить любое сердце. Даже моего отца. Он не мог с ней спорить или приказывать. Как говорила моя мама, искренность и доброта — это самая сильная магия.

Я верил ей до этого дня, пока не увидел в гробу. Мою мать не спасли ни ее улыбка из глубин самого сердца, ни доброта. Она мертва, ее больше нет.

Я старался не плакать в тот день.

Отец даже не подошел к моей матери. Многие в нашем роду любили Елену Солнцеву, только ее это не спасло. Смотрел, как в землю закапывали гроб. Больше не будет любящих объятий. Она не будет взъерошивать мне волосы после моих тренировок. И не будет сладостей втайне от отца.

Когда я поднял глаза, то увидел, как под вуалью улыбалась она, тварь, последняя жена отца. Эльвира хоть и прятала улыбку, я ее видел. В тот день понял, что она отравила мою мать. И следующий на очереди я.

Я тебе отомщу! Клянусь.

Воспоминания Бориса, когда он перестал быть наследником

Как бы я ни следил за тем, что ем и пью, через год после смерти матери мой рост в магии остановился. Я как был подмастерьем, так и остался. Магия не слушалась меня, а вместилище уменьшалось с каждым днем.

И когда в шестнадцать лет проходил процедуру оценки способностей, проверяющий огласил свой вердикт. Он грянул как гром среди ясного неба. Мой дядя, Сергей Михайлович Марков, опустил глаза и разочарованно помотал головой.

— Его каналы забиты, а вместилище стало размером, как у инициата. Такое редко, но бывает… — дядя замялся. — Борис не будет сильным магом. Да и не уверен, что вообще им останется.

Весь зал, в котором проходило это мероприятие, охватили возмущенные голоса членов рода. Они говорили, что я не могу быть наследником, что у рода нет будущего со мной.

— Борис больше не мой приемник, — сухо произнес Иван Марков. — Встань, Дмитрий, — эти слова звучали так, будто его вообще не беспокоила моя судьба.

Когда мой сводный брат прошел процедуру оценки магии и артефакт показал, что в свои пятнадцать лет он подмастерье, все мои родственники облегченно вздохнули.