Читаем Ветка [СИ] полностью

Отцовская паранойя, служившая предметом насмешек всех друзей и знакомых много лет, спасла нас. Он, какого-то черта уверовав в прогнозируемый желтой прессой апокалипсис, выстроил небольшой бункер недалеко от нашего дачного участка, в километре от последнего строения, прямо посреди лесного массива. И сейчас приходилось жалеть только об одном — что мы с матерью не поддерживали его, что не помогли скопить достаточно запасов и оружия, что были слишком наивны в своем оптимизме. Но когда все началось, нам, в отличие от многих других, было где спрятаться. И только поэтому мы протянули так долго. Однако запасы закончились, поэтому родители уже дважды выходили наружу, но возвращались через несколько часов. А это была их третья вылазка. До сих пор получалось найти продукты в еще не полностью разоренном местном магазинчике или у кого-то на брошенной даче. Единственное оружие, старую двустволку, оставили мне. Я, благодаря папиным стараниям, умела стрелять с детства. Но патронов было слишком мало.

Через пять дней их отсутствия и два дня после того, как я прикончила остатки пищи, ощущая подкашивающий голод и понимая, что другого выхода нет, я наконец-то решилась тоже выйти наружу. Волнение за родителей я успела выплакать раньше, но продолжала убеждать себя, что благословенная папина паранойя, скорее всего, лучшее оружие в новом мире. Если даже она их не защитила, то для всего остального человечества вероятность выжить нулевая.

Мутило, но глоток несвежей воды вернул силы. Недавно рассвело, и глаза, отвыкшие от солнца, долго привыкали к свету. Мы с родителями так и не выяснили, зависит ли активность тварей от времени суток, но единогласно пришли к выводу, что днем у нас больше шансов. В темноте, да еще и с их скоростью, у них явное преимущество. Оружие я держала наизготове и прислушивалась к каждому шороху, осторожно продвигаясь к дачному поселку. Тварь я заприметила издалека, когда уже, шатаясь, кралась по первой улочке. Она что-то с удовольствием поглощала, причмокивая и тихо рыча, но, учуяв меня, подняла морду, принюхиваясь. Я замерла, приготовившись стрелять, но тварь вернулась к своей трапезе. Я знала эту женщину раньше, хоть сейчас и не могла вспомнить ее имя. А теперь она уже мало чем напоминала человека: почти голая — какие-то ошметки одежды еще болтались на ней, лысая, со звериным оскалом и стекающей из раззявленного рта слюной. Я не приглядывалась к тому, что она ела. Собственно, завтракала она пойманной собакой, человеком или другой тварью — особого значения не имело. Главное, что это блюдо в ее глазах выглядело аппетитнее, чем я. А может, я просто боялась разглядеть в этой кровавой каше что-то знакомое. Осторожно отступала назад, подальше от увлеченной пищей твари. И снова погрузилась в кромешную тишину абсолютного безлюдья.

Всего несколько месяцев назад я не знала, что такое тишина. Первые новости появились в феврале и сразу же прозвучали громом среди ясного неба. Возникшая эпидемия оказалась результатом научного эксперимента, проводимого в одной из секретных лабораторий в Подмосковье. К моменту огласки пострадавших насчитывалось несколько тысяч, и количество жертв быстро росло. До какого-то времени масштабы катастрофы пытались скрыть, но скоро наступил день, когда хранить молчание и дальше власти не могли. Зараженные животные, сбежавшие из лаборатории, передали вирус человеку. Инкубационный период составляет три-пять суток. Вирусологи так и не успели разработать вакцину. Карантинные мероприятия — очень действенный способ, но не тогда, когда под карантин надо разместить огромнейший муравейник, мегаполис с невероятной концентрацией населения, узловой центр всей страны. И уже через две недели после огласки количество жертв исчислялось миллионами. Остановить распространение настолько масштабного рассадника заразы стало невозможно. И наконец-то, все страны, забыв про теперь казавшиеся незначительными политические и экономические распри, объединились, чтобы остановить общую угрозу. Еще когда работало радио, мы узнали, что ученые во Франции близки к созданию лекарства, что силовики со всего мира приезжают сюда, что используется самое новейшее оружие, что московские кварталы сжигаются целиком напалмом… Но остановить вирус даже общими усилиями так и не смогли, и теперь это только вопрос времени, когда погибнет весь континент. Северная Америка и Австралия задыхались от притока беженцев, которых помещали под обязательный карантин, но по последним полученным нами данным, воздушное сообщение между континентами было полностью прекращено. Разумное решение. Если к тому моменту не было слишком поздно. Еще разумнее было бы полностью уничтожить весь материк ядерными ударами, и судя по тому, что этого еще не сделано, такой способ уже не поможет. Меня теперь мало интересовало, что происходит где-нибудь в Канаде или передается ли вирус кенгуру. Голод сильно притупляет беспокойство о кенгуру.