Читаем Ветер с Востока полностью

Распрощавшись с товарищами, Дронов последовал за ефрейтором. Тот повел его в обход столпотворения, через караулку, что было кстати. Задержавшись немного, Николай выпросил у дежурного офицера карандаш и клочок бумаги, на котором коряво вывел сообщение коменданту:

«Утренние сведения частично подтвердились. В сорока километрах к югу от Пишпека, где пастухи видели всадников в ханских мундирах, нашел следы подков, какие носят строевые лошади Хоканда. Нужно уточнять. Дронов».

– Третий этаж… Третий этаж… – кряхтел под нос Николай, поднимаясь по крутой лестнице. Канцелярия коменданта делилась на две части – военную и с недавних пор еще и цивильную. Военная канцелярия с первых недель размещалась в одном из старых зданий цитадели, а вот для гражданской рядом возвели отдельное, новое. Благо цитадель занимала половину Пишпека, так что свободное место нашлось. Строение вид имело отнюдь не азиатский – прямоугольное, аж в три этажа, что по местным меркам очень много, беленое, с застекленными окнами… Особенно же его выделяли новенькие, блестящие на солнце серебром металлические трубы пневмопочты, «подпоясывающие» каждый из трех этажей на уровне пола. Множество отростков ныряло внутрь стен, к установленным в кабинетах терминалам приема. Позади здания поднимался дымок – там, ближе к крепостной стене, пыхтела маломощным котлом крошечная станция подкачки, позволяющая сохранять давление в трубах на этом финальном участке почтовой сети. Возможно единственная в регионе, обеспечивала она лишь цивильную канцелярию и отдельный терминал срочной связи при штабе.

Таким образом, прибежище бюрократии на фоне военных построек выглядело вполне впечатляюще, однако чем в крепости занимались гражданские чиновники, все равно не до конца было понятно остальному ее населению – судя по всему, они готовили почву для превращения сугубо военной фортеции в полноценный город, хотя бы на бумаге. Российская империя только-только утвердилась в Чуйской и Иссык-Кульской долинах, но новым землям уже требовалась столица.

– Третий этаж… – еще раз повторил капитан, перешагивая последнюю ступеньку. – Пятая дверь…

В коридоре было темно – единственное окно выходило на восток, а солнечный диск как раз коснулся горизонта на западе. Зато отыскать среди непронумерованных дверей пятую оказалось просто – из-под нее пробивалась полоска теплого желтого света. Внутри горел химический фонарь, и значит, там кто-то был. Остальные помещения, очевидно, пустовали, что не удивительно – гражданскому штату первого этажа пока хватало с лихвой.

– Ладно… – Дронов перевел дух и толкнул створку. Немедля шагнул внутрь, готовый вытянуться во фрунт и отдать честь, если в кабинете окажется какая-то важная персона, – ведь не зря же молчал посыльный…

– Ну здравствуйте, Николай Петрович. – Молодая женщина поднялась из-за письменного стола, на котором ровно горел золотистый светильник, и улыбнулась – случайный человек сказал бы, что весьма зловеще.

– Здравствуйте… Настя, – ответил Дронов, чувствуя, как губы словно сами по себе расплываются в ответной улыбке. Персона и в самом деле важная… Дежавю, говорите?

Полтора года назад, когда русские войска еще только шли на Пишпек, сыскной агент Третьего отделения Анастасия Егоровна Агафьева вела в Чуйской долине тайное расследование, и Николай вместе со своими людьми обеспечивал ее безопасность. По окончании работы расстались они очень тепло, девушка обещала присылать весточки при возможности, но увидеть ее вновь Дронов не особо рассчитывал. Хотя спустя пару месяцев и признался себе с непонятным удовлетворением, что искренне скучает по этой эксцентричной особе, которую и знал-то считаные дни. А теперь – пожалуйста… Вот она, Настя, стоит перед ним, знакомо усмехаясь. И не изменилась ни капли. По-прежнему стройная и поджарая до легкой худобы. Густые темные волосы по-прежнему собраны в два низких хвостика, перетянутых на уровне шеи, и только длинные прямые пряди спадают на виски. Усмешка та же самая, совсем не девичья, вызывающая острое желание проверить карманы – на месте ли кошелек и часы? А главное – малахитово-зеленые глаза тоже прежние, вечно улыбающиеся за линзами овальных очков в тонкой серебряной оправе. И привычка одеваться по-мужски никуда не делась: сейчас на сыскном агенте были черные брюки навыпуск, туго подпоясанные офицерским ремнем с литой пряжкой, серая рубашка с жестким воротником и легкая жилетка, едва прикрывающая лопатки. Вообще местные девушки часто носили узорчатые жилеты с платьями, но эта была именно от мужского европейского костюма. Не удержавшись, Николай бросил взгляд на вешалку в углу – как и следовало ожидать, на ее крючках висели шляпа с узкими полями и коротенькая летная курточка. Следы от споротых знаков различия на воротнике и рукавах последней давно изгладились, однако Дронов побился бы об заклад, что это та самая куртка, в которой Настя была при их первой встрече. И шляпа та же, хоть перо уже не серое, а, в тон самой шляпе и куртке, светло-коричневое…

– Ну как, шок прошел? – осведомилась девушка. – Говорить можете?