Читаем В начале жатвы полностью

Их разбили на бригады, из каждой бригады образовали ученическую группу и начали учить шахтерскому мастерству в забое, совсем так, как учат в школе — за партой, возле классной доски. Шахта была механизирована, и знать им нужно было много.

Никогда не забыть Михасю, как впервые в жизни спускали его и других хлопцев под землю, чтобы познакомить с будущей работой. После и еще были подобные экскурсии, а затем вовсе учились они под землей, но все это как-то стушевалось в памяти, отчетливо, до мелочей запомнился только первый спуск.

Медленно, торжественно вел хлопцев заслуженный шахтер — техник, их преподаватель. Он шел впереди всех в длинном пальто, в валенках, в шапке-ушанке, в теплых рукавицах и, разговаривая, все время размахивал руками. Холода он как будто не замечал, не прикрывал, как это делали остальные, рта рукою, и только глаза горячо и беспокойно поблескивали. Сначала они перешли железнодорожные пути, по которым небольшие паровозики гнали куда-то в ночь платформы с углем. Слышны были гудки, сновали во мраке огоньки. В больших наземных строениях грохотали и шипели машины. По сторонам и впереди видны были копры с электрическими фонарями на самых вершинах, похожие на удивительные горы, молчаливо стынувшие на ветру и морозе. Слышны были голоса, всюду торопились куда-то люди. И пусть это еще не было увлеченностью Севером и своей будущей работой, но нечто хорошее и приятное закрадывалось в душу Михася.

Им дали переодеться, привели в лифт, мастер нажал нужную кнопку, и лифт мягко скользнул в еще больший мрак, под землю. Долгое, как ему показалось, время Михась ничего не видел, кроме тьмы за стеклом, а потом неожиданно вынырнул освещенный коридор под землей со столбами крепления. Вынырнул на какую-то минуту, но Михась все же успел разглядеть рельсы узкоколейки и небольшой электровоз с платформами, который мчался еще в один подземный коридор. Лифт повез их дальше и вскоре остановился, двери открылись, и все начали выходить. Первым вышел преподаватель, Здесь уже не было зимы. Горьковатый воздух имел только один запах — острый, терпкий запах каменного угля. Вправо и влево тянулся широкий, освещенный электричеством коридор. Лифт вдруг загудел, пошел вверх. И Михась ясно почувствовал: чтобы стать хорошим шахтером, чтобы выдержать, нужна еще и смелость. Невольно он подошел ближе к преподавателю, который в это время внимательно разглядывал их всех. Тот, видимо, понял его и, подбадривая, улыбнулся.

— Вот мы с вами и под землей, — сказал он. — Скажем же вместе, хлопцы: добрый день, шахта!

Это рассмешило всех, и парни наперебой закричали:

— Добрый день, шахта!

— Северная, — сказал преподаватель.

— Северная! — повторили они, и в подземном коридоре им приглушенно отозвалось эхо.

— По этим рельсам, — сказал преподаватель, показывая на узкоколейку, — электрички вывозят из забоев каменный уголь. До того места, где его поднимают наверх. Это я вам покажу после. Знакомство начнем с крепления и забоя. Как раз сейчас работает здесь на комбайне известный шахтер Николай Сапега. Если кто-нибудь из вас интересовался шахтерским делом, то должен знать эту фамилию.

И он повел их вперед.

Сапега оказался широкоплечим здоровяком, с лица которого почти не сходила ласковая улыбка, когда он с кем-нибудь разговаривал. Следя за работой комбайна, Михась не отрывал взгляда от этого человека, который умело брал пласт за пластом. Невольная зависть вспыхнула в нем. Стоя в группе, он дал себе слово, что обязательно станет командиром вот такой машины, недаром же в колхозе он всегда считался передовым, даже в газете однажды о нем написали. И появилась еще одна завистливая думка: догнать Сапегу. Не может быть, чтобы он, Михась Савицкий, да поддался. Глаза его прищурились, и он начал смотреть на Сапегу с лукавой усмешкой. Совсем не заметил Михась, что преподаватель и на это успел обратить внимание. Но чтобы догнать такого заслуженного человека, как Сапега, нужны были знания, и Михасю пришлось как следует взяться за книгу.

Север начинал нравиться. Михась часто простаивал на окраине города, любуясь отблесками далекого северного сияния. То красное пятно вдруг выплывало из тьмы, то нечто похожее на радугу начинало мерцать и переливаться в небе. Но все это продолжалось недолго, и Михась всегда жалел, что оно быстро исчезает. Настоящее сияние было где-то еще очень далеко отсюда. В библиотеке Михась брал теперь только такие книги, в которых говорилось о Севере. Появилось чувство еще не осознанной любви к этим местам и к своему городу.

Вскоре после приезда Михась познакомился с шахтером Игнатом Михневичем. Познакомился и сразу навсегда разошелся. В тот день занятия велись под землею, и они вместе поднялись из забоя. Уже в лифте Игнат узнал, что с ним едут белорусы. Это обрадовало его, так как сам он тоже был из Белоруссии. Михась стоял совсем рядом, и разговаривал Михневич больше всего с ним. Расспрашивал о Белоруссии, о колхозах, о жизни и все время похваливал: