Читаем В Югославии полностью

На фасадах строек — вывески: «Радник», «Конструктор», «Враница», опять «Радник». Это названия строительных предприятий. Их много, и каждое старается получить подряд повыгоднее. Заказчик, собираясь строить дом, объявляет нечто вроде торгов или аукциона. Предприятия подрядчики предлагают свои проекты и свои цены, причем каждое, конечно, доказывает, что оно построит дешевле и лучше конкурента. Заказчику остается только выбирать.

Иду дальше и вспоминаю, как вчера на этом вот перекрестке мы разговаривали с журналистом Муратом Кустурицей. Друг Кустурица («друг» соответствует нашему «товарищ»), между прочим, спросил меня:

— А попрошайки у вас, в Советском Союзе, есть?

— Встречаются… — неохотно сознался я.

— То нехорошо, когда в социалистической стране есть попрошайки, — покачал головой друг Кустурица.

Я согласился с ним. Мы говорили еще о чем то, но я заметил, что друг Кустурица плохо меня слушает и беспокойно смотрит на что то за моей спиной. Я невольно оглянулся: к нам молча протягивал руку оборванный человек.

Мы с Муратом Кустурицей внимательно посмотрели друг на друга…

Ну что же, это очень тяжело и неприятно, когда есть нищие. Неприятно говорить и писать об этом. Но можно ли обижаться на правду? Немногого стоила бы такая хрупкая дружба, когда мы из боязни обидеть друг друга обменивались бы лишь взаимными комплиментами.

Но пойдем дальше по улице маршала Тито. Сколько тут лавок, книжных магазинов, кондитерских, часовых мастерских, парикмахерских! За зеркальными стеклами туристской конторы «Путника» маячат фигуры двух иностранцев в волосатых пальто с деревянными палочками вместо пуговиц. Их роскошная зализанно обте каемая машина небрежно поставлена чуть не поперек неширокой улицы. Отсюда они поедут, наверное, в ма

газин сувениров «Босна», где продают разные чудесные вещицы из чеканной меди в нарядные кофточки. Вышивкой кофточек для магазина занимаются, в числе прочих, учительницы местной гимназии — это дает приработок.

Утром в магазинах немноголюдно. Скучающие продавцы греют руки у железных печек: Сараево лежит в горах, осень сюда приходит рано, и когда на Адриатике еще купаются, тут уже надо думать о пальто.

В полдень на магазинных дверях появятся замки: они будут висеть до четырех часов дня. Люди, возвращающиеся с работы, могут лишь через стекло обозревать товары.

Я сперва не мог понять, почему горожане так внимательно, вдумчиво разглядывают витрины закрытых лавок: ведь они видят все это каждый день, новые модели появляются не так уж часто. Но, оказывается, дело не в моделях, а в ярлычках.

Вон на ярлычке возле пары отличных башмаков написано: «4 800 динаров». В соседней витрине их близнецы стоят 4 750 динаров. Через квартал вы снова обозреваете знакомые башмаки, но вас огорчает цифра: «4 900». Башмаки одинаковые, цены разные: конкуренция! Завтра, может быть, именно здесь повесят плакат «распродажа», перечеркнут цифру «4 900» и напишут «4 725». Может быть…

Мне объяснили, что в стране «эластичная торговая политика». Торговые предприятия сами устанавливают цены на товары, сообразуясь с рынком. Торговля есть торговля, говорили мне, тут нужна эластика, гибкость.

За этой то «эластикой» покупатель и следит с вполне понятным интересом. Белградский журнал «Еж» напечатал даже забавную карикатуру, изображающую потасовку возле магазина, объявившего распродажу по сниженным ценам.

В Югославии частник почти вытеснен из торговли как посредник. Однако он свободно торгует тем, что производится в его кустарной мастерской. Частные кондитерские, пекарни, сапожные, портновские мастерские можно всюду увидеть, но особенно много их в старой, «экзотической» части Сараева, на площади Чаршия.

Возле этой площади — самая главная из семидесяти двух городских мечетей, которую «неверные» туристы тоже могут осматривать за умеренную плату. А сама площадь! Совсем лишним кажется здесь красный двухэтажный автобус, въехавший в царство ровесников конки — лавчонок, облепивших стенки мечетей, крохотных мастерских, «комиссионов» — попросту говоря, заведений старьевщиков, перепродающих разный хлам.

Впрочем, рядом вывеска с приметами XX века: «Электропекарь». Это скорее всего только реклама: электроэнергия дорога, и ее, несмотря на большое строительство гидростанций, все еще не хватает: даже в Белграде осенью 1956 года в некоторых районах пришлось вспомнить о свечах и керосине.

Но вот что забавно: сосед «электропекаря» решил переплюнуть конкурента и повесил вывеску: «Модерна пекара Стевана Кешича». Раз «модерна», то уж это нечто такое, что дальше ехать некуда!

Я захожу в мастерскую Сафета Пашевича. Сафет торгует сумками и ремнями, которые тут же выкраивает.

— А а, — хитренько улыбается Сафет, — из Советского Союза? Там ведь у вас нет нашего брата?

— Есть, есть, — уверяю я.

— Нема, нема! — упрямо твердит он и добавляет назидательно и строго: — Надо, чтобы и у вас было больше льгот приватнику (частнику).

Оказывается, Сафет не так давно работал на фабрике. Почему ушел? Опять плутовская улыбка:

— Хотел уступить место другому, с биржи труда.

Экий славный малый, печется о безработных…