Читаем Тайна Владигора полностью

Конечно, Филька с радостью принял бы участие в их походе вдоль восточных границ Синегорья, но, к несчастью, его поразила странная хвороба: он вдруг стал чрезвычайно быстро утомляться. В человеческом облике уже через две-три версты спокойного пешего хода Филька буквально падал с ног от усталости, а в своей птичьей ипостаси и такое расстояние не мог пролететь. Никто из чародеев, собратьев Белуна, не сумел его излечить. Поговаривали о сглазе, о злобной и неведомой порче, кем-то насланной на беднягу… Хотя даже в этом полной уверенности не было. Одна теперь надежда — вернется Белун, найдет тайную причину болезни и тогда Филька живо пойдет на поправку…

В общем, как ни крути, а толкового совета ждать не от кого. Самому нужно во всем разбираться. И разбираться нужно обязательно, поскольку перемены, происходящие с Владигором, скоро наверняка будут замечены сотниками Ерохой и Панфилом, а там и среди дружинников нехорошие слухи начнут гнезда вить. Давно известно: если с воеводой творится неладное, так и для всего войска жди беды.

Сокрушенно вздохнув, Ждан вошел в княжеский шатер. Владигор, не повернув головы, спросил:

— Лучники Панфила не запоздали?

— Нет, князь, они уже на том берегу. Выбивают айгуров, затаившихся на скалах. Ероха, как ты и велел, на правый берег пока не суется. Сам-то не хочешь на битву взглянуть? Может, я чего важного не приметил… Твой опытный взгляд не помешал бы.

— Без меня управятся.

— Раньше, князь, ты так не считал. Сам всюду хотел поспеть, за каждой мелочью приглядывал.

— Тогда было иное дело.

— Чем же иное? — удивился Ждан. — Или нынче не важно, мы врага разобьем или враг — нас?

— В том, что айгуров накажем, я ничуть не сомневаюсь, — ответил Владигор. — Окончательно их разбить, впрочем, вряд ли удастся. По щелям расползутся, в пещерах укроются. А через год-другой осмелеют и вновь начнут своими разбойными набегами досаждать Синегорью.

— Думаю, поболее времени пройдет, — возразил Ждан. — Если сегодня от нас получат хорошую взбучку, сами надолго запомнят, да еще и другим расскажут. Не для того ли мы и отправились в поход, чтобы отбить у разбойников охоту соваться в Синегорье?

— Верно, друг, для того, — согласно кивнул Владигор. Однако в его словах не было привычной княжеской твердости.

— Почему же ты охладел к собственным замыслам? — не унимался Ждан. — Почему скрываешься от людских глаз? Никогда такого не было, чтобы князь Владигор во время сражения в стороне отсиживался, издали — через гонцов — дружиной командовал!

Только теперь Владигор вскинул голову и сердито взглянул на Ждана.

— Не в трусости ли обвиняешь меня?!

Ждан с досадой махнул рукой:

— Не говори ерунды, князь. Мы еще пацанами были, а я уж тогда понял, что страх тебе неведом. Но это я знаю, а что другие могут подумать? Дружинники начнут искать объяснение твоему странному поведению, а когда не найдут — у меня, разумеется, спросят. Но что я им отвечу? Ты ведь ничего не желаешь мне рассказать!..

Выслушав друга, Владигор задумался. Он, в общем-то, и сам догадывался, что дружинники немало удивлены отсутствием своего князя на поле битвы. Но как объяснить то, что и сам не можешь понять?

Он тяжело вздохнул и сказал:

— Хорошо, я попробую. Помнишь ту ночь возле Щуцкого озера, когда разразилась жуткая гроза?

Ждан кивнул — еще бы не помнить! С небес на землю обрушился такой ливень, что, казалось, все вокруг в одночасье будет затоплено и никто не спасется. Гневный Перун швырял огненные молнии не по одной, не по две, а сразу дюжинами. Из-за оглушительного грохота его колесницы люди не слышали собственных криков и дикого ржания перепуганных лошадей. К счастью, гроза кончилась так же неожиданно, как и началась. Кое-кто из дружинников поговаривал, правда, что Перун неспроста гневался: не хотел, дескать, чтобы они шли к Рифейским горам. Но через несколько дней, когда весьма удачно столкнулись с разбойной ватагой айгуров и разбили ее в честном бою, все разговоры о дурном знамении прекратились сами собой.

— Именно этой ночью, во время грозы, мне было видение, — тихо продолжил Владигор. — Из-за молний и грома в лагере началась дикая суматоха, люди бросились успокаивать лошадей, а меня вдруг какая-то неведомая сила по рукам и ногам сковала. Застыл посреди шатра, как чурбан березовый, двинуться не могу. Порывом ветра сорвало полог, задуло светильник, но в сверкании молний вижу: входят ко мне три седобородых старца. Хотя обряжены были одинаково — темно-багровые хламиды до пят, лица скрыты капюшонами, — в одном из них сразу угадывался главный. Двое других стояли по бокам и чуть позади него, будто сопровождали. Да и ощущение власти исходило именно от него, я это сразу почувствовал…

— Как они сумели проникнуть в лагерь? — воскликнул Ждан. — Где была охрана?!

— Охрана была на месте, возле шатра. Но старцев только я видел, для других они не существовали.

— Понятно, — уже более спокойным голосом произнес Ждан, хотя на самом деле пока ничего не понимал. — А зачем ты им понадобился?