Читаем Сваха для дракона полностью

– С такой скоростью лорд Баннор прибудет домой через пару минут, а не через час, – из-за спины послышался мелодичный смех, – его особняк же на другом конце Геммина.

Я устало улыбнулась через плечо, вновь заправляя настырную прядь за ухо:

– Надеюсь, его юная жена больше не станет устраивать засады на собственного мужа. И воцарится у них мир и благодать.

Лиди, моя помощница, только покачала головой. Из-за кучи бумаг и папок с текущими и архивными делами виднелась только ее темноволосая макушка с затейливой прической из трех кос, свернутых в змеиный клубок. Во время моей беседы с клиентом, Лиди старательно маскировала хихиканье под приступы внезапного кашля.

– Уверена, что они идеальная пара? – Лиди поднесла к лицу какой-то листок, на котором размашисто и грозно синела чья-то подпись, а затем небрежно смяла его, отбрасывая в мусорную корзину. Следовало напомнить ей, что документы требуется подшивать в папку и относить в архив, но головная боль усилилась, лекция о документообороте была отложена до лучших времен.

Но вопрос был интересным.

– Уверена. Будь это не так, я бы не посмела соединить их жизненные пути. Зачем обрекать их на страдания?

– Ты веришь в любовь? – Лиди лукаво улыбнулась, прикрывала ладошкой жемчужно-белые зубки. Ей нравилось меня дразнить.

Я вздохнула, опуская занавеску и возвращаясь за рабочий стол:

– Любовь – слишком расплывчатое понятие. Я верю в судьбу.

С соседнего стола донеслось возмущенное фырканье, но я пропустила его мимо ушей. Разрушать чужие идеалистические представления о любви желания не было, к тому же, на меня с укоризной смотрела бухгалтерская книга, распушив в стороны сотню листов, погашенных чеков и счетов, которые ждали своей очереди на оплату.

– Принеси мне чаю, пожалуйста, и покрепче. Умираю как голова болит.

Лиди прошуршала юбкой, направляясь в кухоньку. Там она долго громыхала посудой, выбирая чашку покрасивее. А затем вернулась, с победным видом выставляя на стол едва ли не весь парадный сервиз. Здесь было все: заварник, чашка, сахарница, склянка с самодельным джемом, сливочник… Я смотрела на все это великолепие, не находя слов. Надо бы ей зарплату поднять, что ли? Решено, подниму, как только Лиди вспомнит, что документы требуется аккуратно хранить, а не выкидывать.

– Спасибо, – откашлявшись, поблагодарила я, – давай займемся делами.

Но вновь погрузиться в сведение баланса мне не удалось. Мой маленький домик сотрясся до основания, со столом посыпались картонные папки с делами. Лиди, ойкнув, схватилась за стол, но землетрясение прекратилось так же внезапно, как и грянуло.

– Что случилось? – охрипшим от волнения голосом спросила я, поднимаясь на ноги. Яркое, весеннее солнце померкло, как будто еще до обеда на Геммин опустились сумерки. За окном взметнулась простыня, затрепетала на ветру. Исполинских размеров полотно накрыло дом, заключая нас в ловушку.

– Дракон! – тоненько воскликнула Лиди, прижимая ладони к лицу, а затем метнулась к двери, выбегая в сад, куда с небес рухнуло клыкастое чудо.

Дракон, раненый и обессиленный, раскинулся в саду, примяв под собой розовые кусты. Чешуйчатый бок, округлый и тугой, нервно подрагивал, когда дракон втягивал воздух. В ясных глазах плескалась боль. Лиди боялась подойти – крылья дрожали, как будто пытались вознести неподъемное тело вновь в небеса.

– Аметистовый, – прошептала я, делая аккуратный шаг к незваному гостю. Тот насторожился, приоткрыл пасть, демонстрируя три ряда бритвенно-острых зубов. Предупреждал. Среди своих сородичей аметистовые драконы отличались изяществом строения и размерами – самые маленькие и маневренные. И самые красивые.

– Что же с тобой стряслось? – медленно, чтобы не напугать дракона, я опустила руку ему на холку. И почувствовала, как напрягаются под чешуйчатой броней мышцы. Ответ обнаружился сам: крыло, заслонившее окно, было надорвано. Кожистая перепонка напоминала лохмотья, которые сгодились бы только горничной вытирать пыль.

Я не сдержала судорожного вздоха. Рана оказалось сухой, кровеносные сосуды не повреждены, тонкие косточки крыла целы. У аметистового дракона были все шансы срастить крыло. Летать, как прежде, он уже не сможет, но и без неба не останется.

Мои прикосновения его нервировали: дракон бил хвостом, раздувая ноздри и пропитывая мое платье ароматом ночного костра. Говорили, что кожа у драконов – раскаленная, оставляет на обнаженной ладони только раны и волдыри. Врали.

– Лиди… – я обернулась через плечо, но та и без меня знала, что следует делать. Ее давно след простыл, а у ограды начинали скапливаться соседи. Переговариваясь, они буровили меня подозрительными взглядами, из-за которых раненных дракон начинал нервничать еще сильнее. Мощный хвост, мечущийся по земле, слету сносил головки моим первоцветам.

– Тише, тише, – я погладила кожистую морду, заглянула в светло-сиреневые глаза, – все будет хорошо.