— Добропорядочных? — произнес он с показным удивлением в голосе. — Добропорядочный подданный ее величества в этой комнате только один, и это не вы, Леопольд Орсо. Или же вас следует называть Львом Шатуновым?
Старший инспектор достал из папки мой новый паспорт и с презрительной ухмылкой кинул его на стол. Я в ответ лишь спокойно пожал плечами.
— Как вам будет угодно, так и называйте.
Но едва ли мое спокойствие произвело на Морана хоть какое-то впечатление. Он скривил в ехидной улыбке тонкие губы и заявил:
— Добропорядочному человеку нет нужды в поддельных документах.
— Так меня только из-за этого в кандалы заковали? — звякнул я стальной цепочкой наручников. — Напомнить номер имперского уложения о национальных паспортах? Не забывайте, старший инспектор, мой дед был русским. Фамилию Орсо он взял при пожаловании дворянства…
И сейчас я нисколько не блефовал. Документы на имя Льва Борисовича Шатунова проходили по всем реестрам изначально, и впоследствии моему поверенному не составило особого труда составить и задним числом приобщить к делу официальное прошение о выдаче нового паспорта.
Обошлось это в небольшое состояние, но оно того стоило.
Не сказать, что Бастиан Моран при этих словах переменился в лице, но вид он принял на редкость озадаченный.
— Леопольд, вы отдаете себе отчет, что это заявление чрезвычайно просто проверить? — спросил старший инспектор.
— Чем раньше направите телеграмму в Петроград, тем раньше получите ответ, — спокойно ответил я. — И тем меньшую сумму вчинит мой поверенный полицейскому управлению за незаконное задержание.
Моран поднялся из-за стола и покинул камеру, но очень скоро вернулся, вероятно поручив составить запрос в Петроград ассистенту. С ходу он возобновлять расспросы не стал, вместо этого достал из кармана пачку «Честерфилда», закурил и выдохнул к потолку струю пахучего дыма.
Я демонстративно поморщился.
Старший инспектор не обратил на мою гримасу никакого внимания, стряхнул пепел прямо на пол, вновь уселся за стол и принялся листать подшитые в папку документы, словно желая освежить в памяти материалы дела. Та легкость, с которой было опровергнуто первое обвинение, оказалась для него неприятным сюрпризом.
От табачного дыма у меня начало першить в горле, но, когда Бастиан Моран потушил сигарету, я нисколько этому не обрадовался. Очень уж резким и решительным движением вдавил он окурок в край столешницы, поверхность которой и без того пестрела многочисленными пятнами.
— Итак, приступим к делу! — объявил старший инспектор. — Готовы, Леопольд?
— Всегда, — улыбнулся я в ответ, но улыбнулся криво, маскируя за иронией пробежавшую по спине колючими мурашками нервозность.
— Где вы находились семнадцатого июня этого года? — спросил старший инспектор и даже подался вперед, словно пытаясь застигнуть меня неожиданным вопросом врасплох.
И застал. Фыркнул я в ответ совершенно искренне:
— Понятия не имею. А вы сами-то помните?
— Я помню, — подтвердил Моран. — Благодаря вам о том дне у меня остались не самые приятные воспоминания. А это, учитывая мой стаж, — событие нетривиальное.
— Вы что-то путаете. Мы с вами не встречались уже больше года.
— Где вы были семнадцатого июня? — повторил старший инспектор свой странный вопрос.
Я отвел взгляд и принялся разглядывать неровную и потрескавшуюся штукатурку стен, припоминая события ушедшего лета. Июнь? Где я был в июне, семнадцатого числа?
Удивительное дело, но стоило лишь подумать об этом, и события трехмесячной давности восстановились в памяти сами собой. Не так-то просто позабыть давление охватившей шею удавки и безостановочное падение в бездну забытья.
— Нет, не помню, — покачал я головой некоторое время спустя.
— Но вы были в Новом Вавилоне в тот день?
— Вполне может статься, что и был.
— Были, — уверенно заявил Бастиан Моран и достал из папки выписку из журнала регистрации постояльцев «Бенджамина Франклина», заверенную управляющим отеля. — Вот бесспорные доказательства этого факта.
— Позвольте…
— Пожалуйста, — передвинул старший инспектор мне бумажный лист.
Рядом с подписью управляющего было проставлено сегодняшнее число, и это обстоятельство заставило надолго задуматься. Задержание враз перестало казаться апофеозом длительных розыскных мероприятий; скорее всего, все же угораздило попасться на глаза кому-то из старых знакомых.
— Надеюсь, вы не станете утверждать, будто тогда еще не были Львом Шатуновым? — усмехнулся Моран, доставая из пачки новую сигарету.
— Вы слишком много курите, — предупредил я. — Это плохо для легких.
— Отвечайте на вопрос!
— В середине июня я действительно провел несколько дней в столице и действительно останавливался в «Бенджамине Франклине». Было ли это именно семнадцатого числа? Не помню, но оснований не верить выписке у меня нет. Предположим, в этот день я был в Новом Вавилоне. Что дальше?
Никак не выказывая своего удовлетворения моим ответом, старший инспектор глубоко затянулся, затем снова вдавил сигарету в столешницу и спокойно произнес:
— Отпечатки ваших пальцев были обнаружены на месте преступления.
— Да будет вам! — рассмеялся я. — Вы меня разыгрываете!