Тем временем река и небо перебесились, протрезвели. Им даже стыдно не было за те побои, которые они оставили на теле планеты, попавшейся под горячую руку. Зато сколько покупателей теперь потянется к Вермуту. И, кто знает, может быть, оживятся от серости камелии, востребованные сотнями рук, сердец, заиграют новыми красками. Может, мир встряхнётся, очарованный ужасом холеры, которая в субтропики, зазовёт в свои смертельные объятья те, кто давно грезит о смерти, потому что не знает, не может от рождения знать о существовании камелий. Это порок! Это плохо так глумиться над слабыми, милыми. Хотя они слабы только в этом измерении. В жизни земной у них яхты, города, слуги. Они могут всё купить за деньги, всё, кроме камелий, о которых читали в сказках, за которыми прибыли в Тихий океан, чтобы навечно стать в нём тотально не свободными – умереть.
Спао обняла тебя за плечи. Нынче голос её показался нежным, хотя в мире реальном и не было вовсе этого голоса – Оспа была нема:
– А если бы твой Князь оказался вчера здесь?
–Солнце не может утонуть – я его люблю… А их я не любила.
Кажется, один рыбак, со вчерашнего дня ставший добровольцем, видел, как вскочили в колесницу 4 странные девушки, взмахнули разноцветными шелковыми шарфами, и растворились в воздухе.
Князь включил телевизор, да так и просидел ошарашенный случившимся. Зато не было в мире больше серости – он изменился навсегда.