Читаем Сказки лесов полностью

Помнил Эчан, возвращаясь домой, что лужавуй обещал ему три руэма земли. Все рассказал он матери, но та тяжело вздохнула.

— Понял теперь, сынок, как неблагодарна служба у богатого… И зачем ты убил утку с золотыми крыльями! Гусли-самогуды никто еще не приносил в нашу страну, да и те, кто ходил за ними,— сами не возвращались.— Мать обошла сына три раза вокруг, взяла несколько волосков из его головы и сказала:—Ну чго же, сынок, дал слово — надо держать. И я, и твоя любимая Пампалче будем ждать тебя. Иди, попрощайся с ней.

Пампалче упала на грудь Эчану, крепко поцеловала и подала вышитый солык[4]. А на нем — родные края, березоньки по-над узкой речушкой…

— Возьми, любимый! В этой роще мы часто встречались с тобой. Вышивала я солык к нашей свадьбе… Я тебя буду всегда ждать…

Поднял Эчан котомку с пирогами да творожниками и отправился в путь.

Снова он зашел к доброй старушке и рассказал ей обо всем.

— Да, Эчан, нелегкая эта задача. Вместо благодарности посылает тебя лужавуй на смерть. Ну ничего. Вот тебе сорок свечей. Придешь к мастеру, будешь ему освещать, смотри не усни. Как только уснешь — он убьет тебя. Но ты положи на колени подарок своей любимой и все гляди на него. Тогда не уснешь и гусли-са-могуды получишь. А с гуслями никакой лужавуй тебе не страшен будет. Только скажи: «Играйте, гусельки». А коль остановить их захочешь—скажи: «Хватит».

Долго ли, коротко шел Эчан, но пришел наконец к дому мастера. Тот его принял радушно и сразу принялся за работу.

Десять свечей сжег Эчан, двадцать, клонит его ко сну, но он асе неотрывно смотрит на подарок Пампалче. Вот мастер начал настраивать гусли. Эчан забылся-заслушался и незаметно уснул. Мастер поднял острую саблю… Но тут взгляд его вдруг упал на вышитый солык. Красота и тонкость работы покорили мастера. Он разбудил Эчана…

— Счастливый ты, о юноша. Ты первый, кто уйдет отсюда живым. Ничто меня так не гневит, как сон одного, когда другие работают. Но это полотенце… Где ты взял такую чудесную вышивку?

— Его мне подарила моя любимая. Да наши девушки-марийки все вышивать мастерицы. Приходите к нам в гости — милости просим.

Получил Эчан гусли-самогуды и, счастливый, вернулся домой. Но тут он узнал о великом горе: лужавуй взял его Пампалче и объявил своей наложницей. Пампалче отказалась быть одной из жен лужавуя, и он посадил ее в темницу.

Зашел Эчан к лужавую в шатер и сказал: «Играйте, гусельки!» Вся дворня, все подручные и советники лужавуя, да и сам он, пустились в пляс и никак остановиться не могут.

— Хватит мучить меня, Эчан,— взмолился хозяин.— Я даю тебе три руэма земли, забирай свою Пампалче, только уйми эти окаянные гусли.

— Я прикажу гуслям не играть, но ты отпусти всех наложниц и обещай не брать больше с наших людей ясак.

— Все обещаю — слово лужавуя.

— Хватит! — сказал Эчан, и гусли-самогуды смолкли.

Встретился Эчан с Пампалче, скоро они вместе с ней вернулись домой.

Гремели барабаны, гудели волынки, но особенно весело играли на свадьбе Эчана и Пампалче гусли-самогуды. И пришел, говорят, на ту свадьбу мастер, нашел себе молодую хорошую мастерицу-марийку да с тех пор так и остался жить в наших краях.

Не зря же гусли наши марийские по всей земле славятся…

Почему невзлюбила мачеха своего пасынка Тойдемара, неизвестно ни богу, ни дьяволу. День и ночь заставляла она его гнуть спину на тяжелой работе.

Весной, как только растаял снег, вышел Тойдемар в поле землю пахать, овес сеять.

За обидами да попреками только и помнил он, как всходы зеленым ковром взошли, как летом, перед

грозой, бушевало его поле тугими волнами, а. потом золотым чубом кланялся ему овес, благодарил за уход, за заботу…

Однажды заметил он следы у межи, и привели они его к озеру. Поставил он силки и поймал белую Лебедушку. На лапке у нее алела кровь. Принес он домой Лебедушку, приложил подорожник и перевязал рану.

Как только вышел Тойдемар, мачеха схватила Лебедушку, общипала ее и перья бросила в печь.

Загоревал-заплакал Тойдемар, и одна слезинка упала на Лебедушку. И вдруг птица стала девицей-красой с длинной косой.

Взял он ее за руку и сказал:

— Не гневайтесь, матушка и родимый батюшка. Благословите нас…

Мачеха будто язык прикусила.

Благословил их отец. Нарядили девицу д белое подвенечное платье. На ноги обули красные сапожки. На голову надели ярко-зеленую, вышитую серебром шапочку — такью, а поверх накинули легкий платок. А рядом с ней — Тойдемар. В белой вышитой рубашке, опоясанный синим пояском.

Сыграли свадьбу…

Хорошо теперь Тойдемару. Никакие обиды мачехи не могут омрачить его любовь к девице-красе длинной косе. Не наглядится, не .налюбуется он ею.

Только невесело Лебедушке. Невзлюбила мачеха и невестку. То и дело понукает. С утра до вечера молодая жена не разгибает спину. Но не работа мучит девицу, а обида.

Однажды говорит она Тойдемару:

— Милый, как тяжело, как неуютно жить на этой земле. Давай улетим к моим братьям и сестрам — лебедям.

— Человек не птица…— только и смог ответить Тойдемар.