Спускаемся ниже, подходим к самой воде, она темная, мутная, уже в шаге не видно дна – всё черно. Паромом оказывается большой плот из бревен.
– Это и есть паром? – нерешительно говорит Кирилл.
– А что? – усмехается старик. – Хорошее плавсредство, на воде держится, а грести, так у меня есть чем.
Он отбрасывает брезент посередине плота и показывает весла.
– Во! – восклицает он, – нас как раз восемь человек, сможем ровно грести.
– Нам ещё самим и грести? – со страхом произношу я.
– Да не боись, – смеется он. – Доплывем, Арана пропустит.
– К-кто? – заикаясь переспрашиваю я.
– Арана, – улыбается он, – она сегодня добрая.
Никуда плыть с этим сумасшедшим я не хочу, не дай бог ещё ко дну пойдем на этой штуковине. Но Лера первая проходит по мосткам и забирается на плот, за ней неотступно следует молчаливый Даня.
– Кирилл, ну ты чего? – улыбается ему Лера, – испугался?
Кирилл мнется пару секунд, видимо тоже не спешит доверить свою жизнь этой хлипкой посудине, затем уголки его губ дергаются и растекаются в улыбке.
– Да неее, – он мотает головой и поворачивается к Ане, протягивает ей руку: – Идем.
Они переходят на плот, сбрасывают свои рюкзаки в середину к вещам Леры и Дани. Лера довольная, улыбается Кириллу. Он тоже не отрываясь смотрит на неё. Не нравится мне эта Лера – она как ведьма привораживает его, а Аня словно ослепла, ничего не замечает, рядом же стоит, только попусту глазами хлопает. Ведь невооруженным же взглядом видно, что Лера уводит у неё парня. А её парень тоже никак не реагирует. Хотя непонятно – они просто друзья или всё-таки вместе?
Игорь тоже идет за ними и Олеся, хватаю её за руку:
– Ты серьезно собралась плыть на этой штуке?
– Дарин, ну ты чего – боишься что ли? – смеется она.
– А если перевернется?
– Дарина не бойся, – кричит мне Лера, – я много раз сплавлялась на плотах и могу сказать, что это безопасно.
Я оборачиваюсь к ней и вижу, как на меня все уставились с такими сочувственно-превосходящими минами, что мне становится даже стыдно за свой испуг.
– Ладно, – скрепя сердце соглашаюсь я на эту авантюру.
Осторожно перебираюсь по мосткам вслед за Олесей на плот. Всё равно другого выхода у меня нет, ни одной же мне обратно добираться в город, а сейчас может быть и автобусы уже не ходят.
Старик расставляет нас вдоль плота по краям, ровно распределяя силы, дает каждому по веслу и сам закрепляет в уключину на невысоких столбиках. Показывает, как работать веслом.
– Я знаю, – смеется Лера, – я много раз ходила на сплавы.
– Хорошо, – одобряет старик и ставит её напротив Кирилла.
Отвязывает плот и багром отталкивает его от мостка.
– Налегай! – весело кричит он.
Налегаем. Плот сдвигается с места, тяжелые темные волны бьются об бревна, брызги попадают мне на кроссовки и на джинсы. Крепко держусь за весло. Мне страшно, я боюсь сразу много всего: темную воду, вдруг там сразу глубоко? конечно, я умею плавать, но в знакомой воде и в купальнике, а в джинсах, кроссовках и ветровке я сразу пойду ко дну; также боюсь уронить и потерять весло; и почему-то боюсь того берега – вдруг он отвезет нас туда и кинет одних в лесу.
Старик кладет багор и переходит на нос плота. Лезет в нагрудный карман ветровки и достает мешочек, развязывает узел, и он распадается у него на ладони, превращаясь в холщовый кусок ткани. Внутри какие-то крошки – не то отруби, не то разломанный хлеб, а может быть то и другое, и ещё вроде бы перловка и пшено. Он высыпает это в воду, что-то приговаривая при этом, я позади всех и мне не слышно, что именно он там шепчет, но я отчетливо вижу, как шевелятся его губы.
– Вы рыб кормите? – спрашивает Олеся.
Он поворачивает голову и хитро улыбается ей, подмигивая.
– Арану привечаю, – тихо отвечает старик.
– Кто это?
– Дух реки Иречь, – поясняет старик. – Нужно принести дар реке, чтобы она пропустила нас.
Он не успевает договорить как к крошкам на воде устремляется несколько рыб, они радостно и совсем без боязно встречают подношение. Высовывают из темной воды свои рты и заглатывают угощение. Какая-то совсем большая рыбина вдруг ударяется об мое весло, вздрагиваю, опускаю глаза вниз – чешуйчатое серебристое тело проскальзывает у самой поверхности и уходит под плот. Чувствую, как она задевает бревна, ощутимое такое колебание, что я даже инстинктивно расставляю ноги и хватаюсь за столбик, чтобы не упасть. Она бьет хвостом по воде, поднимая веер брызг и волна перехлестывается берез низкий бортик.
В отчаянье бросаю взгляд назад. На берег уже высыпала половина улицы, если не вся. Стоят кучками: и у самой воды; и повыше, на круче; и разбрелись по камням, выпирающим из камышей. Пялятся на нас: кто с плохо скрываемым страхом, кто с удивлением, но все с явным ожидаем чего-то, словно вот-вот из темной воды вынырнет гигантское речное чудовище и проглотит нас вместе с плотом.
Наше суденышко вдруг начинает двигаться быстрее, будто подхваченное невидимым подводным течением или кто-то тянет его.
– Добре, – улыбается старик, – Арана приняла угощение, Арана ведет нас. Вмиг домчимся.