Читаем Полевой агент полностью

Мне приказано явиться на железнодорожную станцию ​​Бодмин-Паркуэй с экземпляром журнала Spectator за прошлую неделю. Установив, что все непроданные экземпляры возвращены оптовику, я краду один из местной библиотеки. Мужчина в зеленой трилби спрашивает меня, когда следующий поезд отправится в Кемборн. Я отвечаю, что не могу дать ему совет, так как еду в Дидкот. Я иду за ним на некотором расстоянии к автостоянке, где его ждет белый фургон. После трех дней непостижимых вопросов и шумных обедов, на которых проверяются мои социальные качества и склонность к алкоголю, меня вызывают к собравшейся доске.

«Итак, Нат, - говорит седая дама в центре стола. «Теперь, когда мы спросили вас о себе, есть ли что-то, что вы хотели бы попросить нас об изменении?»

«Ну, на самом деле есть», - отвечаю я, предварительно серьезно задумавшись. «Вы спросили меня, можете ли вы полагаться на мою преданность, но могу ли я полагаться на вашу?»

Она улыбается, и вскоре все за столом улыбаются вместе с ней: та же грустная, умная, внутренняя улыбка, которая ближе всего Служба к флагу.

Бойка под давлением. Скрытая агрессия - хорошо. Рекомендуемые.

*

В том же месяце, когда я закончил базовый курс обучения темным искусствам, мне посчастливилось познакомиться с Пруденс, моей будущей женой. Наша первая встреча не была благоприятной. После смерти отца полк скелетов вырвался из семейного шкафа. Сводные братья и сводные сестры, о которых я никогда не слышал, предъявляли претензии на поместье, которое за последние четырнадцать лет оспаривалось, оспаривалось и отбиралось его шотландскими попечителями. Друг порекомендовал городскую юридическую фирму. После пяти минут прослушивания моих горестей старший партнер нажал кнопку звонка.

«Один из наших лучших молодых юристов», - заверил он меня.

Дверь открылась, и вошла женщина моего возраста. На ней был устрашающий черный костюм из тех, что предпочитают юристы, школьные очки и тяжелые черные военные ботинки на очень маленьких ножках. Мы пожали друг другу руки. Она не взглянула на меня ни разу. Под стук своих ботинок она повела меня в кабинку с мисс П. Стоунвей LLB на матовом стекле.

Мы садимся друг напротив друга, она строго заправляет свои каштановые волосы за уши и достает из ящика желтый блокнот.

«Ваша профессия?» - требует она.

«Член дипломатической службы Ее Величества», - отвечаю я и по неизвестной причине краснею.

После этого я лучше всего запомнил ее покерную спину, решительный подбородок и падающий луч солнечного света на волоски на ее щеке, когда я рассказываю одну ужасную деталь за другой из нашей семейной саги.

«Я могу называть вас Нат?» - спрашивает она в конце нашего первого сеанса.

Она может.

«Люди зовут меня Прю», - говорит она, и мы назначили дату на две недели, на которой тем же бесстрастным голосом она сообщает мне о своих исследованиях:

«Я должен сообщить тебе, Нат, что если все оспариваются,

Завтра в ваши руки были переданы счета в имении вашего покойного отца, и у них не будет достаточно средств даже для оплаты гонораров моей фирмы, не говоря уже об урегулировании неурегулированных требований к вам. Однако, - продолжает она, прежде чем я смог заявить, что больше не буду беспокоить ее, - в рамках партнерства есть положение о бесплатном лечении нуждающихся и заслуживающих внимания случаев. И я рад сообщить вам, что ваше дело попадает в эту категорию ».

Ей нужна еще одна встреча через неделю, но я вынужден ее отложить. Латышский агент должен проникнуть на базу связи Красной армии в Беларуси. По возвращении на британские берега я звоню Прю и приглашаю ее на обед, но мне вкратце сообщают, что политика ее фирмы состоит в том, чтобы отношения с клиентами оставались на безличной основе. Однако она рада сообщить мне, что в результате заявлений ее фирмы все претензии ко мне были отклонены. Я сердечно ее благодарю и спрашиваю, свободен ли в таком случае для нее путь пообедать со мной. Это.

Идем к Бьянки. На ней летнее платье с глубоким вырезом, волосы торчат из-за ушей, и все мужчины и женщины в комнате смотрят на нее. Я быстро понимаю, что моя обычная скороговорка не играет. Едва мы дошли до основного курса, как меня читают на диссертацию о разрыве между законом и справедливостью. Когда приходит счет, она забирает его, вычисляет свою половину до последнего пенни, добавляет десять процентов за обслуживание и платит мне наличными из сумочки. Я говорю ей в симулированном негодовании, что никогда раньше не сталкивался с такой откровенной честностью, и она чуть не упала со стула от смеха.

Шесть месяцев спустя с предварительного согласия моих работодателей я спрашиваю ее, подумает ли она о том, чтобы выйти замуж за шпиона. Она будет. Теперь очередь Службы пригласить ее на ужин. Две недели спустя она сообщает мне, что решила приостановить свою юридическую карьеру и вскоре пройти курс подготовки Управления для супругов, которые будут отправлены во враждебную среду. Ей нужно, чтобы я знал, что она приняла решение по собственной воле, а не из любви ко мне. Она была разорвана, но ее убедило чувство национального долга.