Читаем По краю Вечности полностью

— Молчун, разомнешь крылья? — спросила шепотом. — Да-да, поищи постоялый двор, будь другом… Знаешь, не хочу светиться. А я разве не рассказывала?.. В свое время искатели где-то здесь раскапывали древний город, а когда нашли, прибрали к рукам все сокровища. Нет, это наше право, и в договоре оно прописано, но местные «рассветные» власти такой скандал устроили — дескать, наше достояние, отдайте. «Искательские» главы, посовещавшись, что-то отдали, — ведь большие ссоры начинаются с маленьких разногласий. Но отдали именно «что-то», для отвода глаз. А главные ценности оставили себе. И местные так обиделись… Теперь нас тут не любят. Разведаешь? Благодарю, дружок.

Ворон недовольно повел крыльями и тяжело поднялся в воздух, а я стряхнула с ближайшей скамейки снег, села и призадумалась. Значит, так… Перед моим мысленным взором развернулась карта мира. Три материка, пять архипелагов и множество островов. В эпоху Великой люди освоили первый материк, в эпоху Девяти ее последователей — Первой и Второго — два остальных, далее — пять архипелагов. А Восьмой и Девятому для освоения досталась горстка островов. И я наверняка нахожусь «в гостях» у Седьмого — на архипелаге Рассвета. Конечно, постройки и символы эпохи Седьмого встречались и на материках… Словом, на рассвете и разберемся. По крайней мере, городов рассветного стиля на материках точно нет, насколько мне известно. А известно мне многое.

Я потерла подбородок. Расклад — чудеснейший. Зелий больше нет, денег… все равно что нет, работы — тоже нет, статуса искателя… опять же, все равно что нет. Да, будь я рассветным магом… Впрочем, магом я была, но не рассветным. А тёмным, обществом отвергаемым. И этот дар я усердно прятала ото всех… кроме тех, кого он мог спасти. А людей, проклятых древними темными, в мире хватало — наши злость и ненависть, к сожалению, долговечны.

Однако то, что для другого проклятье, для меня — необходимая, как воздух (и как жизнь), сила. И в последнее время я целенаправленно ищу проклятых, собирая слухи и сплетни, гоняюсь за ними по всему миру. И сейчас должна находиться… неважно где, если меня там нет. Но можно поискать проклятых здесь. Они часто селятся на отшибе, подальше от остального мира.

Вздохнув, я спрятала озябшие ладони в широких рукавах плаща, посмотрела на запорошенное снегом небо и поежилась. Где Молчуна носит, будь он неладен?.. И, словно услышав мои мысли, в небе зашуршали невидимые крылья. Молчун, усталый и взъерошенный, тяжело опустился на спинку скамейки и глухо тявкнул.

Я повернулась к нему и укоризненно качнула головой:

— Сколько тебе говорить, не позорься. Выбрал облик ворона — подражай полностью. Подставишь меня — хлопот не оберешься.

Молчун, раздувшись, издал хриплое карканье и попытался забиться ко мне под плащ. Да, сезон Снежной луны никогда не был его любимым временем года… Я расстегнула верхние пуговицы и пустила его к себе за пазуху.

— Мокрый, зараза… Где постоялый двор? До конца улицы и направо, второй дом? Я пошла, а ты… не царапайся!

Ворон недовольно посопел и, пригревшись, тихо, по-кошачьи, заурчал. Нахал. И ведь люблю же его за что-то… Из-под ворота сверкнули озорные янтарные глаза.

— Ты прав, — признала я. — Больше у меня в целом мире никого нет… Хотя нет, еще есть братство темных и Хлосс… Но они слишком далеко.

Но — хватит о грустном. Отрешаясь от ненужных мыслей, я поспешила к постоялому двору, любуясь снегопадом. Крупные пушистые хлопья, расправив ажурные крылышки, спускались с темных небес, сверкая в бледных лучах факелов, устилая мостовую, ласково касаясь моего лица, замирая на ресницах. И волшебное мгновение не нарушал ни один звук, лишь явственнее становилась густая, теплая тишина. И я с удовольствием прислушивалась к ней, без труда улавливая и тихие напевы древних песен, и дивные мотивы старых сказок. Умеющим слышать снежная тишина рассказывала о многом.

Улыбнувшись самой себе, я обняла одной рукой Молчуна, спрятав вторую в кармане плаща. И — хватит о грустном. Время скитаний научило меня жить днем сегодняшним, оставляя прошлое там же, где остается вчера. В прошлой эпохе. В прошлой жизни. Там, где меня уже нет. Там, где меня уже никогда не будет. И что было, то прошло.

Мимо меня проплывали сонные силуэты заснеженных домов. Я шла, зябко съежившись, и задумчиво смотрела по сторонам. Здесь все дышало историей и древностью забытых эпох. И каждый дом — история. И каждая калитка — шажок в прошлое… Вещи хранят память бережнее людей и тем интереснее прикасаться к скрытым в них тайнам. Даже если оказывается, что тайна скрывает лишь полное отсутствие тайны.