Читаем Обреченные полностью

Часы на приборной панели теперь показывали полночь. В отдаленной горной кирхе начал скорбно бить колокол. Еще до шестого удара телефон в моей руке стал растворяться. Исчезал и сам «линкольн», однако голос Сатаны все бубнил:

– «…Мэдисон Спенсер услышала далекий колокольный звон и поняла, что не существует. Она никогда и не существовала, разве лишь как марионетка, созданная служить невероятно сексуальному и безумно красивому Дьяволу…»

Водительское сиденье таяло, и мой грузный пухлый зад опускался на асфальт. Последний удар эхом разнесся по ущельям унылой Швейцарии. Окна школьного общежития закрывались. Огни в окнах моргали и гасли. Задергивались шторы. Ремень безопасности, секунду назад пережимавший мой необъятный живот, теперь сделался не более материальным, чем туман. Рядом, будто оброненная кем-то, лежала поддельная сумка «Коуч», которую моя подруга Бабетт оставила на заднем сиденье машины.

Пробила полночь, и от «линкольна» осталось туманное пятно, серое облачко в форме автомобиля. Я сидела в канаве с перемазанной Бабеттовой сумочкой из искусственной кожи, брошенная посреди ветреной швейцарской ночи, совершенно одна.

Вместо боя колоколов донеслось синтезаторное дребезжание танцевальной мелодии. Это была песня «Барби Герл» европоп-группы «Аква». Рингтон. Прозвонил смартфон, который я откопала в сумочке среди презервативов и сладостей. На экране высветился номер с кодом Миссулы, штат Монтана. В сообщении говорилось: «СРОЧНО. Проберись на рейс 2903 «Дарвин эйрлайнс» из Лугано в Цюрих, потом на 6792 «Свиссэйр» в Хитроу, оттуда 139-м «Американ эйрлайнс» в Нью-Йорк. Тащи свою задницу в отель «Райнлендер». Быстро!» Эсэмэска пришла от одного засмертного – синеволосого панк-рокера, мотающего срок в аду, от моего друга и наставника Арчера.

Милый твиттерянин!

Если спросить мою маму, она ответит: «Религии существуют, потому что для людей лучше неправильный ответ, чем вообще никакого». То есть мои родители не верили в Бога. То есть Рождество моя семья не отмечала.

Если родители как-то и представляли себе Бога, то в виде громадного, размером с гору, Харви Милка, исцеляющего озоновый слой, а вокруг него вместо херувимов – крылатые дельфины. И еще радуги – куча радуг.

Вместо Рождества мы праздновали День Земли; отмечали День рождения Свами Никхилананды сидячей медиацией дзадзен. Иногда плясали голышом с бубенцами на лодыжках под старыми секвойями: их ветки были густо увешаны замызганными гамаками и ведрами-туалетами экологических активистов – те в знак протеста селились на деревьях и обучали сов методам пассивного сопротивления. В общем, можешь себе вообразить. Не Санта-Клаус, говорили мама с папой, а Майя Анжелу[2] следит за тем, хорошо ведут себя детки или нет. Доктор Анжелу, предупреждали меня, ставит галочки напротив имен на длинном свитке из конопляной бумаги, и, если я сейчас не стану ворошить свою компостную кучку, десерта из водорослей на сладкое не получу. Мне-то лишь хотелось знать, что это важно для кого-нибудь мудрого и не производящего парниковых газов вроде доктора Майи, Ширли Чисхолм[3] или Шона Пенна. Но Рождеством тут и не пахло. Когда ты умер, то понимаешь: вся эта гринписовщина – чепуха, а правы были те самые пристукнутые Библией, которые пьют стрихнин и берут змей на руки.

Нравится это кому или нет, но дорога в ад выложена экологически чистыми половицами из бамбука.

Поверь, милый твиттерянин, я знаю, о чем говорю. Пока мои во плоти живущие мама с папой добрую часть года жгли соевые свечи да молились Джону Риду, я была мертва и узнавала, как все устроено на самом деле.

Милый твиттерянин!