Читаем Ночь в храме (СИ) полностью

  Сенатор Амидала оглянулась на свою свиту. Девушки, как и полагается, стояли поодаль - намного дальше от входа, чем гунган-проводник. И сама сенатор, и ее пятеро спутниц прекрасно знали, что гунганы не любят, когда люди из свиты, не имеющие права допуска в Алтарь, слишком близко подходят к вратам, а тем более - заглядывают внутрь. Волосы служанок развевал ветер, почти постоянно дующий на пустошах. Золотистые узоры их одежд переливались в лучах закатного солнца, медленно нанизывающегося на пики гор Галло. Помахав девушкам рукой, Падме повернулась к вратам. Затем переступила порог Алтаря и остановилась.

  Свет за спиной стал сужаться в полосу, пока не погас совсем. Это закрылись врата - так же беззвучно, как и открылись. Но мрака не наступило - множество светящихся полос тут же зазмеилось по стенам, полу и потолку. Сердце храма ожило. Оно принимало законного посетителя. Каким образом Алтарь распознавал властителей набуанцев, сенатор Амидала не знала, да и не хотела знать. Главное, что у нее имелось право быть здесь. И только от нее зависело, как использовать знание, которое она сегодня получит. А она его получит непременно.

  Тогда, два года назад, ей казалось, что коридор Алтаря бесконечен. Это потому, что тогда она не знала дороги, будучи здесь впервые, да и вообще шла с некоторой опаской. А сегодня она шагала по светящимся полоскам ничуть не более осторожно, чем по коврам в собственной резиденции.

  Действительно, коридор кончился на удивление быстро. За первым же поворотом была неширокая, но очень высокая дверь. И вновь, как в тот раз, Падме мельком подумала, что высота этой двери - косвенное доказательство распространенных на Набу и других планетах мифов о том, что Древние были ракатанцами. Ведь эти амфибии, имея примерно такое же строение тела, как у людей, ростом значительно превосходили их.

  Вот и зал Алтаря. По размерам - ничего особенного. Даже в ее фамильном имении на острове Варикино, не говоря уже, к примеру, о том же здании Сената, имелись парадные помещения намного крупнее. Но этот зал казался больше своих истинных объемов, потому что был практически пуст. Только в центре красовалось возвышение из того же красноватого камня, что и все вокруг здесь.

  Это возвышение было не намного шире обычной кровати, но при этом гораздо длиннее, чем любое человеческое ложе. Глянув на него, Падме вновь, как и тогда, подумала о ракатанцах. Да, легендарные Строители явно подгоняли некоторые элементы Алтаря под себя. Вот и впадина на возвышении, по центру изголовья, довольно удлиненная. А ракатанцы отличаются удлиненным черепом.

  В прошлый раз Падме намучилась, пытаясь пристроить боковые валики пышной прически в углубление на изголовье. Конечно, когда начался ее разговор с Древними, ей стало уже не до этого. Но к утру, когда она очнулась, из-за неудобного положения головы у нее затекла шея.

  На сей раз Падме выбрала для визита в храм Древних иную прическу - в виде высокого конуса, густо перевитого бусами. Витки бусин с глухим стуком соприкоснулись с каменной поверхностью, когда она легла и пристроила голову на изголовье. Прическа идеально уместилась в необычный подголовник.

  Затем сенатор аккуратно расправила по поверхности ложа тяжелые складки церемониального наряда. Расшитая металлической нитью ткань слегка шуршала, и этот шорох казался оглушительным в тишине Алтаря.

  Наконец Падме вытащила из кармана простой кожаный шнурок с подвеской из татуинского ореха, украшенного вырезанными рунами. Обычно она носила эту вещицу на шее, но сейчас принесла в кармане. Шнурок не имел застежки, так что амулет надевался через голову, но высокая прическа не позволила бы снять его с шеи прямо в Алтаре. А Падме хотелось провести эту ночь, держа подарок Энакина в руках - так ей казалось, что сам Эни держит ее за руку и защищает от всего на свете.

  Она соединила руки на животе, крепко сжав в них ремешок амулета, и подивилась внезапно мелькнувшей мысли: ей захотелось, когда придет ее час, отправиться в последний путь с этим кулоном в руках... Падме нахмурила брови. Она никогда не страдала трусостью или навязчивым страхом смерти - откуда же у нее такие мысли? И хотя лоб ее быстро разгладился, сердце по-прежнему сжимала странная, ничем не объяснимая тревога.

  Однако нужно было сосредоточиться на главном. Сенатор Амидала стала внимательно вслушиваться в идеальную тишину, царившую в Алтаре, и вглядываться в голубоватые светящиеся полоски на потолке. Она уже знала: когда свечение приобретет фиолетовый оттенок, это будет знак о том, что Древние слышат ее. Тогда надо задать вопрос. И суметь понять ответ.

  Через некоторое время полоски на потолке засветились фиолетовым светом. И Падме, не разжимая губ, задала главный вопрос, который мучил ее сейчас:

  - Что мне делать с Энакином?