Читаем Назад в СССР 7 полностью

На входе нас сразу взял в кольцо заслон из гостиничных коридорных, сержанта милиции и стоящего чуть поодаль смотрящего в неброском костюме с каменной мордой. Он явно не сотрудник гостиницы. Сто пудов, конторский, эти ребята тоже несли вахту в рассаднике капиталистов и потенциальных шпионов.

— Следователь Горохов, — Никита Егорович безошибочно вычленил из «стражников» старшего (того в сером костюме) и ткнул в него раскрытым удостоверением. — Это со мной, — кивнул он назад, избавив нас от предъявления собственных документов.

Но я все равно светанул новенькими лейтенантскими корочками. Ведь психологический комплекс от курсантской ксивы с фотографией рядового на развороте у меня прошел. Сейчас я там целый летеха.

После высокой награды от Щелокова карьера поперла в гору. В тот же год меня перевели из нашей средки курсантом в Волгоградскую высшую следственную школу милиции, сразу на предпоследний третий курс. Оперской специальности в Волгограде не оказалось, ну и ладно. С образованием следователя можно в любой службе работать, и не только в органах. В Москве и в Саратове на тот момент были только средки, а в Омск — далековато мотаться. Вот и пошел следаком. Все равно учился по старой схеме, под кодовым названием “Фигаро тут, Фигаро там”. Большую-то часть времени проводил на работе в группе Горохова.

Через год получил летеху по сроку выслуги (на зависть своим сокурсникам, которым лейтенантские погоны упали на плечи только при выпуске), а летом 1981-го выпустился с дипломом юриста. Корочки умудрился получить с отличием, хотя знаниями на сессии блистал только по профильным предметам, однако, учитывая сверхлохматость могучей лапы, что меня закинула в учебное заведение, преподаватели, будто сговорившись, ставили мне на экзаменах высший балл, хотя я на этом совсем не настаивал. Как, впрочем, и не возражал.

Нужный номер оказался в другом корпусе. Всего их было четыре, не считая центральной башни во внутреннем дворе. Гостиницу отгрохали аж на пять тысяч рыл. Задумывали ее специально для делегатов Верховного Совета, что до этого периодически оккупировали гостиницу «Москва», вытесняя артистов, туристов и прочих гастролеров.

— Прошу за мной, товарищи, — улыбчивый коридорный возраста позднего Тургенева (и даже борода сверкает роскошной белизной) в пафосном мундире, отделанном золотистыми листочками (издалека напоминал форму генерала банановой республики) повел нас длинными коридорами к нужному лифту.

По профессиональной привычке «генерал» вещал отточенными фразами, рассказывая о заведении, будто мы были обычные туристы.

— Это самая большая гостиница в мире, товарищи, — гордо заявил он. — Комплекс включает в себя магазины, концертный зал, кинотеатр и внесен в книгу рекордов Гиннесса, как самый крупный. Говорят, что артист не может считаться заслуженным и знаменитым, если не выступил в концертном зале «Россия».

— А почему название такое? — подковырнул я.

— А чем вам название не угодило, молодой человек? — прищурился провожатый.

— Как известно, у нас избегают таких названий. В обиходе Союз или РСФСР, а тут — Россия.

— Россия-матушка — наши истоки, — заявил «Тургенев». — Почитай, все оттуда вышли.

Коридорный вдруг остановился:

— Здравствуйте, Муслим Магометович, — провожатый вдруг расплылся в улыбке с полупоклоном перед джентельменского вида чернявым мужчиной средних лет.

Его лицо мне показалось до боли знакомым. Тот в ответ мельком кивнул, будто старался проскочить мимо побыстрее.

— Это же ведущий “Песни года”, — восхищенно проговорил Погодин.

— Эх, молодежь, — покачал головой коридорный. — Великих певцов надо знать в лицо. — Бородач, убедившись, что постоялец уже достаточно удалился, тут же напел хриплым голосом пару строчек.

Ты — моя мелодия,

Я — твой преданный Орфей...

— Так это Магомаев? — восхищенно пробормотал Погодин. — Не узнал его. В жизни он по-другому выглядит.

— Он самый, — гордо возвестил провожатый. — У него тут как квартира уже. Месяцами может в номере жить.

Лифт доставил нас на четвертый этаж. В коридоре, возле нужного нам номера 413, толпился народ. Мелькали серые мундиры милиционеров (да не простых, а целых генералов), синие — прокурорских работников (в звании ниже «полковника», в пересчете на наши, не увидел), люди в штатском, которые вовсе были не гражданскими.

— Ого, — тихо присвистнул я. — Сколько правоохранителей сбежалось, будто члена Политбюро убили.

— Тс-с, Андрей Григорьевич, — шикнул на меня Горохов. — Не в том месте и не в том смысле упоминаешь этих, — Горохов ткнул пальцем в потолок. — Вмиг к политическим террористам припишут. Хотя ты прав. Солист большого театра, причем новенький и никому не известный, а столько шуму.

— А вы что? — коридорный собирался уже нас оставить, но остановился и развернулся. — Не знаете, кто такой Артур Дицони?

Катков и Погодин одновременно развели руками.

— Вся Москва знает, а вы — нет… — усмехнулся бородач.

— И кто же он? — нахмурился Горохов.