Читаем Назад в СССР 2 полностью

Я очутился в огромном каминном зале с диванами и столиками в каком-то средневековом стиле. На атласном «лежаке» с резной спинкой прямо передо мной развалился Гоша Индия. Едкая ухмылка застыла на заостренном лице. Кожа неестественно серая. Глаза чуть впали. Хреново выглядит катала. Возле него переминается с ноги на ногу кучка головорезов, что приволокли меня.

На Гоше «шерстистый» расписной халат, больше напоминающий одеяние падишаха. В руках бокал с янтарно-коричневой жидкостью. Вискарь или коньяк. Смотрит на меня, как бультерьер перед боем. Глаза кровью налиты, но с хмельком чуть-чуть.

Что же ты, падла, так на меня злишься? У тебя дочь недавно убили, а ты все Курсанта забыть не можешь. И, кстати, откуда он мое прозвище узнал?

— Вот мы и встретились, — процедил Гоша, приглаживая аккуратно выбритые тараканьи усики.

Сам седой, а усики цвета вороньего крыла. Подкрашивает он их что ли?

— И тебе привет. Или как тут вас принято? — хмыкнул я. — Вечер в хату…

Нужно показать, что Курсант не робеет. Если не боится, значит, чувствует за собой правоту. Может, это хоть как-то мне поможет. Хоть немного…

Но такая тактика не прокатила. Гоша кивнул, и ко мне со спины кто-то подступил.

Хрясь! От удара сзади-сбоку в челюсть аж искры из глаз брызнули. Я еле устоял на ногах. Адская боль обожгла лицо. Рот наполнился жидкостью с привкусом железа. Я лихорадочно ощупывал кончиком языка зубы. Вроде целы.

— Громкими словами разбрасываешься, Андрюша. Не по масти, — Гоша в лице не менялся, эмоций ноль.

Будто с памятником говорю. Лишь по голосу можно было понять, что он явно не в духе. Скрипучий и жесткий такой голос. Как ножом по металлу.

— А что мне статус? — сплюнул я кровь. — У нас коммунизм. Все, так сказать, равны…

Гоша опять кивнул своим шавкам, я приготовился к худшему и сгруппировался, но те вышли из комнаты. Мы остались одни.

Тишина. Тихо потрескивал камин, отбрасывая хищные длинные тени. В комнате царил полумрак. Тяжелые портьеры наглухо запечатали окна. Лишь несколько напольных светильников в форме замысловатых свечей, да пламя огня теснили темноту по углам.

Осмотрелся. На стенах картины с полуголыми бабами с наливными формами (как у певицы Лолиты) на фоне дворцовых покоев. Пара статуй в человеческий рост. Тоже полуобнаженные женщины. Из греческой или из, хрен пойми, какой мифологии.

Взгляд невольно задержался на бронзовой треноге, на которой висел каминный набор. Если завладеть кочергой или совком (он даже поудачнее будет — весу в нем больше) можно попытаться вырубить Гошу.

Руки у меня связаны впереди, и махать стальным орудием легко получится. Но камин расположился за Гошиной спиной. Так просто до него добраться — он не даст.

На задохлика бандит совсем не похож, на его левом ухе хрящ надулся, как пельмень. Сломано ухо когда-то было, как у борцов. Наверное, спортом Гоша каким-то в молодости занимался. И сейчас видно, что в форме. Не по статусу и не по возрасту подтянутый, и без намека на мамон.

Со связанными руками мне с ним никак не совладать. Да и за дверью его гориллы притаились. Если шум какой услышат, мигом внутрь ворвутся. Гоша не дурак: раз оставил меня с собой наедине, значит, полностью уверен в своих силах и контролирует ситуацию.

Но я бы на их месте руки мне за спиной связал. Для надежности. Пока руки связаны впереди и дают ложную надежду на спасение, меня постоянно одолевают шальные мысли: “Как прихлопнуть гада и свалить?”

— Не боишься, Курсант? — в лоб выдал Гоша.

— Не боятся только дураки, — спокойно ответил я.

— Верно, — кивнул катала. — На дурака ты не похож. Сам во всем признаешься или мои люди поговорят с тобой? С пристрастием.

— В чем признаться? — лучшая защита, это нападение, — В том, что ты людей обуваешь в подпольном казино? В том, что я выиграл “у тебя” лишнюю сотку и шулера подсадного спалил? Так это ты уже наверняка сто раз компенсировал новой выручкой. Уверен, что казино до сих пор процветает? Ведь так?

Подстриженные брови Гоши поползли на лоб. Он отставил бокал. Потом снова подхватил его. Залпом опустошил (кто ж так коньяк-виски хлебает? Вандал) и злобно прошипел:

— Дурака валяешь? Сучонок! Что мне твоя сотка? Говори, тварь… Это был ты?…

Тонкие губы каталы тряслись. Казалось, он готов был вцепиться зубами мне в горло. Чем же я его так обидел? Что он пошел на похищение человека. Причем работника УВД. Хоть и вольнонаемного.

— Скажи прямо! — мои глаза сузились, — что за шарада? В чем ко мне предъява? В том, что твоих отморозков ни с чем оставил, когда они меня на перо хотели посадить? Так сам виноват. Сам их на меня натравил. Обиделся, что я не сдох? Спасибо товарищам из конторы. Вовремя подоспели. Иначе без трупов бы не обошлось. И не факт, что я первым бы погиб. Хотя, скорее всего погиб бы тоже…

Гоша опешил. Плеснул себе еще напитка. Хлобыстнул. Занюхал пушистым рукавом халата. Кашлянул и снова впился в меня рентгеновским взглядом:

— Я никого к тебе не подсылал… Что несешь?.. Говори! Ты ее убил?!

— Кого? — только сейчас до меня дошло, что Гоше от меня надо.