Читаем Мрачные всадники (ЛП) полностью

Партридж обнаружил, что впервые за эти пять лет у него появилось желание улыбнуться. Но мышцы его рта, казалось, не работали. Лицо затвердело и застыло, как эпитафия, высеченная на мраморе. Он так долго не улыбался, что вообще забыл, как это.

— Нет, сынок, — сказал он. — Боюсь, скорость не имеет большого значения. Важна только точность.

Уилсон рассмеялся, усаживаясь на повозку и забирая у жены поводья.

— Простите его, мистер Смит. Он начитался грошовых романов, и теперь в его голове куча грёз.

— И кто их ему туда вкладывает? — упрекнула мужа Гвен.

Уилсон только заговорщически улыбнулся.

Они выехали вместе, Партридж — во главе. Земля стала плодородной, стоило показаться горам Гила-Бенд. По большей части это все еще была пустыня, но теперь она была покрыта выступами скал и внезапными оврагами. Огромные плоские слои песчаника громоздились друг на друга, как плохо перетасованные карты. На них росли кусты опунции и мохнатые верхушки мескита.

Стук лошадиных копыт и скрип колес фургона прервали полуденные размышления большой гремучей змеи, и она скользнула прочь по песку и камням. Высоко в небе с клёкотом пролетел орел.

Это был хороший знак или плохой?

А Партридж все ехал и ехал, гадая, кто же будет за ним охотиться. За него должна быть назначена награда. Он был в этом уверен. Его будут разыскивать все законники — и федеральные маршалы, и местные шерифы со своими заместителями. Но по опыту он знал, что щедрость и соблазн легкой наживы приведут на его след ещё и убийц и охотников за людьми всех мыслимых мастей — разбойников, отступников, охотников за головами, солдат, потерявших работу. Они всегда искали, чем бы набить карманы.

Даже местные индейцы будут держать ухо востро. Не все, но многие. Для человека в положении Партриджа смерть являлась во множестве форм: виселицы на каждом дереве и ножи за каждым углом.

Но они его не поймают. Не заберут обратно. Он получит то, за чем пришел, и да поможет Бог любому тупому сукину сыну, который встанет у него на пути. Независимо от того, носят они значок или нет, они все равно умрут. Это была мантра Партриджа. Он жил ею и умрёт с нею на устах. Лучше умереть свободным, с пистолетом в руке и кровью во рту, чем жить, как животное в клетке, с полным пузом и набитой несбыточными мечтами головой. Нет, смерть иногда бывает лучше. Иногда это единственный стóящий выбор.

Они миновали глубокую впадину, заросшую кустарником, и начали карабкаться вверх по крутому склону из сланцевых пород. Сердце Партриджа бешено колотилось. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ощущал, как бьётся в груди его сердце, живое и мужественное. А сейчас он очнулся, наполняясь горячей жизнью. Это было так давно, так давно…

Внизу, в тени тощих сосен, уютно устроился городок Чимни-Флэтс. Он жил и дышал в зловещих тенях гор Гила-Бенд, которые, казалось, в любой момент могли опрокинуться и раздавить маленькую деревушку.

Партридж изучал скалы и пики, и волнистые белые облака, похожие на комочки распушенной ваты, которые проплывали над их вершинами. Из-за движения облаков казалось, будто гора движется, наклоняясь вперед.

Это была красивая местность. Насколько сухой и безжизненной была пустыня, настолько огромны и шикарны были горы. Покрытые зеленым ковром из елей и пихт, увенчанные белыми снежными поясами склоны…

У Партриджа буквально перехватило дыхание. Он уже забыл, как от всей этой красоты могло захватить дух. Он почти ощущал вкус высокогорного альпийского воздуха, разгоняющего обжигающий поцелуй пустыни.

Чимни-Флэтс занимал большую ровную площадку сельской местности среди скал и утёсов. Со всех сторон виднелись сосны и башни вулканических пород, которые, как ни странно, напоминали кирпичные трубы, торчащие из земли. Отсюда и пошло название деревушки. Но Партриджу эти башни всегда напоминали высохшие и обглоданные пальцы, тянущиеся к небу, словно выжидавшие подходящего момента, чтобы сжаться в кулак и сокрушить дерзкий маленький городок его детства.

— Слава Господу, вот и он, — произнёс Уилсон.

Они с сыном одновременно сорвали с головы шляпы и радостно закричали.

Партридж, несмотря на свой угрюмый вид, радовался за них где-то в глубине своего почерневшего холодного сердца. Возможно, в нём, как в недавно потухшем костре, ещё оставалось немного тепла; просто его нужно было немного пошевелить, вот и все. Он радовался за них, но в то же время и завидовал. Он никогда не познает такого покоя и радости, с какими они наслаждались каждым днём. Его жизнь всегда будет сложной из-за ожидания тяжелой смерти.

С того места, где они находились, Чимни-Флэтс выглядел как скопление поганок. Дома, конюшни, амбары и пастбища — все это было перерезано главной дорогой, вдоль которой стояли церкви, салуны, постоялые дворы, торговые лавки и, конечно же, бордели. Все то, что делало жизнь выносимой и даже приятной. Все строения были высветлены ветрами и непогодой, как кости мертвеца на склоне холма. Справа под холмом виднелось кладбище, а за ним — фермы и бревенчатые дома.

Его не было так долго…