Читаем Миллионка.Хайшенвей 海参崴 Haishenwai.Книга третья (СИ) полностью

– Засунь свой совет, сам знаешь, куда! И отойди в сторону, а то зашибу ненароком! Дура, я дура! Отдать гребень за совет, который я сама себе могла дать!

Я бежала знакомой дорогой, но звуки свистков и крики не отставали от меня. Сердце выскакивало из груди, но, несмотря на это, я ускорила свой бег. Вдруг я остановилась. Опять это платье! Подол запутался в ветвях кустарника. В горячке я абсолютно забыла о причине моих несчастий, и вот теперь эта причина не давала мне бежать дальше! Я дёрнула платье несколько раз, материя трещала, но отцепляться не желала! Тогда я попыталась осторожненько отцепить подол. Никак!

«Может оставить проклятое платье висеть здесь, на кусте?» – с отчаяньем подумала я.

Ага, оно будет здесь спокойненько висеть, а меня будут гнать, как зайца! Нет, уж! На моё счастье куст был хиленький, но все-таки ужасно колючий и цепкий. Пока я ломала куст, свистки неожиданно стихли и вскоре раздались с другой улицы.

Почему-то погоня повернула в другом направлении, но мне все равно надо было добираться до входа в катакомбы. С утроенной силой я приналегла на куст и, наконец, сломала его. Но вот закон подлости, как только это произошло, платье отцепилось от куста и лёгким облачком упало на землю. Боюсь, что когда я поднимала платье, то совсем была с ним не почтительна. И оно мне тут же отомстило. Когда я складывала платье, мою оцарапанную о кусты ладонь, пронзила новая боль! В мякоть ладони впилась застёжка от цветка, который крепился прямо над грудью. Я с огорчением посмотрела на свою несчастную ладонь. Да, уж не везёт, так не везёт. Хорошо ещё застёжка не оцарапала мне тело. Я представила картину, я надеваю платье, а оно раздирает мне кожу над грудью.

Уф. Ужас, какой-то! И что это за застёжка такая, что так царапается? А как же мадам Харуко его надевала? Или она знала о коварном цветке и была осторожна? Ладно. С платьем и застёжкой я разберусь, когда буду в безопасности. Осталось ещё совсем немного. Когда я пробегала мимо японского храма Хогандзи, меня кто-то окликнул. Тихо так, почти неслышно. Это был дедушка моей подружки Енеко, он кивнул мне и поманил за собой, приглашая пройти за ним в прохладные глубины храма. Соблазн был велик, но все-таки надо бы спрятаться получше! Не хватало ещё привести за собой беду в дом Енеко! Поблагодарив дедушку, я побежала дальше.

Смеркалось. Если бы не это проклятое платье, я бы уже сейчас готовилась бы к концерту в гримёрной комнате у господина Тао. Ну что же делать, что случилось, то случилось! Сейчас главное, до темноты добраться до входа в катакомбы.

– Сяй – линь, ты, почему не в школе? Твой отец будет очень недоволен!

– Господин учитель сказал, что уроков больше не будет!

– Сяй-линь, ты опять обманываешь. У кого из подружек ты этому научилась? Сколько раз я тебе говорила, что тебе разрешено дружить только с русскими детьми…

– Но мама, я говорю правду! Господин учитель пришёл очень грустный и сказал, что школу закрыли. Навсегда.

– И что же мы теперь будем… Сяй-линь, признавайся, это тебя Си подговорила? Вот полукровка паршивая! Сама не учится и другим не даёт!

– Мама, как тебе не стыдно! Ты забываешь, что я такая же полукровка, как и она!

– А вот и не стыдно! Я вчера, когда на Семёновский рынок ходила, такое про ее мать слышала! А ведь правду говорят, что яблочко от яблони недалеко падает! Эта Си…

– Мама, ее зовут Анастасия. А меня Мария!

– Но, Сяй-линь!

– Я, Мария Ивановна Петухова! И не смей меня называть своим именем! Это ты Сяй- линь, а не я!

– Но доченька, ты, же знаешь, что в момент твоего рождения…

– Все, не хочу я больше об этом слушать. А Си, если хочешь знать, вообще сегодня в школу не пришла! А господин учитель сказал, что ему очень жаль, что так получилось, но ему уже второй месяц не выплачивают зарплату, а у него жена и трое детей!

– Да, пожалуй, ты говоришь правду! Такого не придумает даже твоя Си. Ну что, будешь уже обедать? Только не вздумай отказываться от обеда! Ты и так похудела за этот месяц, как не знаю кто… Думаешь, не знаю, что ты подкармливаешь эту… Слушай, а что там за шум? Вот и к нам стучат. Боже! Да, что же это такое, сейчас дверь сорвут с петель! Иду, иду!

Мать Сяй-линь успела лишь подойти к двери, а дверь уже распахнулась. Трое полицейских – двое русских, один китаец, вошли в дом. Русские говорили, китаец переводил.

Мама Сяй – линь не выдержала.

– Чжан, ты же знаешь, что я хорошо понимаю русский язык. Мой муж русский.

– Таковы правила, госпожа Сяй – линь. Но, впрочем, хорошо, что мы все здесь понимаем по-русски. Все пройдёт проще.

– Что пройдёт проще?

– Допрос вашей дочери, Марии Ивановны Петуховой. – вступил в разговор один из русских

– Но, моя дочь ни в чем не виновата! Она только что пришла из школы. В школе отменили занятия, потому что…

– А разве, кто-то из нас сказал, что девочка в чем-то виновата? – вкрадчиво спросил второй полицейский, – мы зададим ей несколько вопросов в полицейском участке и отпустим!

– А почему вы не хотите задать эти несколько вопросов здесь, при мне?