Читаем Миф XX века полностью

На отдельных вражеских голосах я не хочу останавливаться подробно. Следует только отметить, характеризуя скрупулезность методов, что иезуит Якоб Нетгес имеет наглость утверждать, между прочим, что защита родного языка относится к «католическому порядку», хотя именно его орден был кровавым борцом против права на родной язык; что любовь к народу и отечеству выдвигалась в качестве требования «всеми великими теологами морали», причем именно его орден борется против германского национализма.

До сих пор христианская любовь к ближнему этого господина выражается словами: «Этот балтиец — такой же борец за культуру, как и боксер. Бедняга страдает неизлечимым страхом перед площадью Петра, и страх этот выражается в буйстве и крике». Затем Гитлеру дается совет, надеть на меня «смирительную рубашку», поскольку холодный карцер уже не помогает: «он слишком часто имел дело с русской зимой». Эту яростную ненависть иезуита, выведенного из себя римским солнцем, другие собратья по ордену дополняют противоположным видом борьбы. Иезуит Кох, например, чувствует себя уже вынужденным говорить о душе германской расы, называет переживание, как следует из «мифа» серьезным и честным с тем, чтобы в конце провозгласить Бонифация величайшим германцем. Эту форму стопроцентной фальсификации, связанную с пониманием того, что травля больше не помогает, мы все чаще будем встречать в будущем. Поэтому к такого рода «германским опытам» следует относиться с осторожностью. Разрушение германской души является постоянно целью как апостолов травли, так и потирающих руки членов общества иезуитов и их соратников. Вчера, сегодня и завтра.

В евангелических кругах моя работа также вызвала мощное движение. Бесчисленные публикации в газетах и журналах свидетельствуют о том, что затронуты, очевидно, больные места. На евангелических синодах, на съездах евангелического союза «Миф» часто стоял в центре дебатов, и многие брошюры протестантских теологов свидетельствуют о том, что борьба ценностей заново и глубоко проникла в лютеранство. Мое предсказание о том, что представители евангелистской церкви будут относиться к новым религиозным чувствам так же, как когда-то догматически настроенный Рим относился к реформации, к сожалению подтвердилось.

Выступающие против моей работы теологи и профессора облегчили себе задачу в отношении полного обладания «евангелистской правдой»: они просто констатировали еретические моменты моих высказываний, похвалили «национальное чувство», но холодно, порадовались возможности установить (мнимые) неправильности, а затем отклонили…

Мне сообщили, что на одном из этих синодов после подобного сообщения встал простой беловолосый пастор и заявил, что он не может согласиться с докладчиком, однако очевидно, что Бог новым учением о расах нашего времени наложил на нас решение большой проблемы, которой мы должны посвятить себя со всей серьезностью! Снимите шляпу перед этим достойным мужем. Неважно, приведут ли его поиски к тому же результату, что и мои. Ищущему истину противнику любой настоящий борец засвидетельствует уважение, но не старым догматикам, которые считают необходимым любой ценой сохранить свои должности.

В разговоре с учеными теологами я мог далее постоянно констатировать следующее: они соглашались со мной в том, что оценка античной истории с точки зрения расовой души верна, бесспорна также оценка гугенотов. Но когда я затем сделал вывод о том, что и евреи должны иметь вполне определенный характер и свое обусловленное кровью представление о Боге, что следовательно эта сирийская форма жизни и духа нас ни в малейшей степени не касается, между нами подобно стене встала ветхозаветная догма. И евреи вдруг оказались исключением среди других народов. Совершенно серьезно космический Бог должен был быть идентичным с сомнительными духовными поражениями Ветхого Завета! Именно еврейское многобожие было возвеличено как образец монотеизма. От подлинно великого арийско-персидского представления о мире и космическом божестве глубоких знаний лютеранская теология не получила. К этому добавилось почитание Павла, наследственный грех протестантства, против которого, как известно тщетно боролся уже Лагарде, подвергшийся нападкам всей корпоративной теологии своего времени.