Мститель, в войнах меня соратником верным получит.
Силою войска его осажденные стены Мутины
Мира попросят, склонясь; признают его и Фарсалы,
И орошенные вновь эмафийскою сечью Филиппы,604
Римского вскоре вождя супруга египтянка606, тщетно
Брака желая, падет; угрожать она будет напрасно,
Что Капитолий отдаст своему в услуженье Канопу607,
Буду ли Варварство я, народы на двух океанах
Люди, — будут его: все море ему покорится.
Страны умиротворив, на гражданское он правосудье
Мысли направит и даст — справедливец великий — законы.
Нравы примером своим упорядочит; взор устремляя
Видя, он сыну велит, священной супруги потомству,
Чтоб одновременно нес он имя его и заботы.
Только лишь после того, как Нестора лет он достигнет,
В дом он небесный войдет, примкнет к светилам родимым.
Сделай звездой, и в веках на наш Капитолий и форум
Будет с небесных твердынь взирать божественный Юлий!»
Так он это сказал, не медля благая Венера
В римский явилась сенат и, незрима никем, похищает
В небо уносит и там помещает средь вечных созвездий.
И, уносясь, она чует: душа превращается в бога,
Рдеть начала; и его выпускает Венера; взлетел он
Выше луны и, в выси, волосами лучась огневыми,
Большим его признает, и, что им побежден, веселится.
И хоть деянья свои не велит он превыше отцовских
Ставить, но слава вольна, никаким не подвластна законам,
Предпочитает его и в этом ему не послушна:
Так и Эгея Тезей, и Пелея Ахилл побеждает;
И наконец, — чтобы взять подходящий пример для сравненья,
Так уступает Сатурн Юпитеру. Правит Юпитер
Небом эфирным; ему троевидное царство покорно.
Боги, вас ныне молю, Энеевы спутники, коим
Меч уступил и огонь; Индигет, Квирин, основатель
Града, и ты, о Градив, необорного родший Квирина!
Ты, меж пенатов его освященная Цезарем Веста!
Ты, о Юпитер, чей дом на высокой твердыне Тарпеи!
Все остальные, кого подобает призвать песнопевцу!
День пусть поздно придет, чтоб нас уж не стало, в который
Эта святая глава ей покорную землю покинет
Вот завершился мой труд, и его ни Юпитера злоба
Не уничтожит, ни меч, ни огонь, ни алчная старость.
Пусть же тот день прилетит, что над плотью одной возымеет
Власть, для меня завершить неверной течение жизни.
Я вознесусь, и мое нерушимо останется имя.
Всюду меня на земле, где б власть ни раскинулась Рима,
Будут народы читать, и на вечные веки, во славе —
Ежели только певцов предчувствиям верить — пребуду.