Читаем М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников полностью

М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Настоящий сборник — наиболее полный свод воспоминаний о Лермонтове его современников: друзей, сослуживцев, родственников, писат…

Александр Алексеевич Лопухин , Александр Васильевич Дружинин , Александр Матвеевич Меринский , Моисей Егорович Меликов , Александра Петровна Арапова , Иван Васильевич Анненков , Александр Иванович Герцен , Андрей Михайлович Миклашевский , Василий Васильевич Боборыкин , Василий Степанович Межевич , Илья Александрович Арсеньев , Василий Иванович Красов , Юрий Карлович Арнольд , Дмитрий Аркадьевич Столыпин , Александр Францевич Тиран , Александр Иванович Арнольди , Николай Николаевич Манвелов , Софья Николаевна Карамзина , Сергей Тимофеевич Аксаков , Алексей Николаевич Корсаков , Александр Васильевич Мещерский , Руфин Иванович Дорохов , Корнилий Александрович Бороздин , Пётр Иванович Магденко , Модест Андреевич Корф , Николай Павлович Раевский , Александр Семёнович Траскин , Виссарион Григорьевич Белинский , Татьяна Александровна Бакунина , Вера Ивановна Анненкова , Иван Сергеевич Тургенев , Павел Петрович Вяземский , Александр Яковлевич Булгаков , Николай Фёдорович Туровский , Николай Михайлович Сатин , Михаил Николаевич Лонгинов , Виктор Петрович Бурнашев , Евдокия Петровна Ростопчина , Екатерина Александровна Сушкова , Дмитрий Алексеевич Милютин , Елизавета Алексеевна Арсеньева , Андрей Александрович Краевский , Александр Иванович Вегелин , Андрей Николаевич Муравьев , Екатерина Григорьевна Быховец , Алексей Николаевич Вульф , Владимир Александрович Соллогуб , Николай Михайлович Смирнов , Юрий Фёдорович Самарин , Алексей Владимирович Васильев , Иван Иванович Панаев , Константин Христофорович Мамацев , Петр Федорович Вистенгоф , Пётр Тимофеевич Полеводин , Александр Дмитриевич Есаков , Рощановский , Эмилия Александровна Шан-Гирей , Яков Иванович Костенецкий , Василий Иванович Чиляев , Максим Исаакович Гиллельсон , Петр Андреевич Вяземский , Алексей Зиновьевич Зиновьев , Александр Николаевич Струговщиков , Фридрих Боденштедт , Александр Павлович Смольянинов , Ольга Николаевна Смирнова , Пётр Кириллович Шугаев , Орест Федорович Миллер , Константин Корнилович Любомирский , Ксаверий Владиславович Корчак-Браницкий , Аким Павлович Шан-Гирей , Александр Иванович Чарыков , Елизавета Аркадьевна Верещагина , Морис Христианович Шульц , Михаил Борисович Лобанов-Ростовский , Н. Молчанов , Михаил Иванович Цейдлер , Николай Иванович Лорер

Наука, Образование / Литературоведение 18+

даты сместились, и, кроме того, о самых драматических эпизодах

жизни поэта по-прежнему следовало рассказывать обиняками и недо­

молвками. О иных событиях можно было писать лишь за рубежом.

Так, первое упоминание об участии Лермонтова в оппозиционном

«кружке шестнадцати» появилось в Париже в 1879 году в книге

Ксаверия Браницкого, участника этого кружка.

Сложную индивидуальность поэта понимали далеко не все

мемуаристы. Стоит ли удивляться, что они вольно или невольно

по собственному разумению изменяли облик Лермонтова, неверно

объясняли его поступки и высказывания. Личность мемуариста

всегда имеет решающее значение при оценке достоверности и объек­

тивности его воспоминаний. А. Ф. Тиран, учившийся с Лермонтовым

6

в юнкерской школе и служивший с ним в лейб-гвардии Гусарском

полку, намного поверхностнее воспринимал поэта, чем случайный

его знакомец артиллерист К. X. Мамацев или профессор И. Е. Дядь­

ковский, за две-три встречи сумевший оценить широту интересов

и редкий ум своего собеседника.

Достоверность и объективность мемуаров порой не совпадают.

Достоверные воспоминания могут быть недостаточно объективны

из-за пристрастного отбора материала. В «Заметках о Лермонтове»

M. Н. Лонгинова выбор эпизодов произведен явно тенденциозно;

сообщив о посещениях А. X. Бенкендорфом дома Е. А. Арсеньевой

в 1837 году и об объявлении «высочайшего прощения» поэта, мемуа­

рист не счел нужным отметить ту неблаговидную роль, которую

играл шеф жандармов в других случаях жизни Лермонтова. Трудно

поверить, что М. Н. Лонгинов не знал об истинной роли Николая I

и Бенкендорфа в жизни и гибели поэта. Знал, отлично знал, но

предпочел умолчать! Политические симпатии мемуариста наложили

верноподданнический отпечаток на его воспоминания: M. Н. Лонгинов

был достаточно честен, чтобы не измышлять, но не столь честен,

чтобы писать всю правду.

Не все события в жизни писателя являются для нас в равной

мере интересными и поучительными. Душевный такт мемуариста,

умение распознавать талант, широкий умственный кругозор —

вот те качества, которые помогают отделять главное от второстепен­

ного и определяют значительность воспоминаний.

1

С наибольшей глубиной личность и творческую индивидуаль­

ность Лермонтова понял его гениальный современник А. И. Герцен.

Он хотя и не был знаком с поэтом, но общался с людьми, окружав­

шими Лермонтова, с жадностью читал каждое его произведение,

появлявшееся в печати или ходившее в списках. Критически

сопоставив устные воспоминания друзей о Лермонтове, конгениально

восприняв его творчество, Герцен нарисовал психологический

портрет поэта на широком фоне России того времени: «...чтобы

дышать воздухом этой зловещей эпохи, надобно было с детства

приспособиться к этому резкому и непрерывному ветру, сжиться

с неразрешимыми сомнениями, с горчайшими истинами, с собствен­

ной слабостью, с каждодневными оскорблениями; надобно было

с самого нежного детства приобрести привычку скрывать все, что

волнует душу, и не только ничего не терять из того, что в ней

схоронил, а, напротив, — давать вызреть в безмолвном гневе всему,

что ложилось на сердце. Надо было уметь ненавидеть из любви,

презирать из гуманности, надо было обладать безграничной гор-

7

достью, чтобы, с кандалами на руках и ногах, высоко держать

голову» 1.

Перед нами первоклассная адекватная «транскрипция» «Думы»

Лермонтова!

Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее — иль пусто, иль темно,

Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

В бездействии состарится оно.

Мы иссушили ум наукою бесплодной,

Тая завистливо от ближних и друзей

Надежды лучшие и голос благородный

Неверием осмеянных страстей.

«Он полностью принадлежит к нашему поколению, — продолжал

Г е р ц е н . — Все мы были слишком юны, чтобы принять участие

в 14 декабря. Разбуженные этим великим днем, мы увидели лишь

казни и изгнания. Вынужденные молчать, сдерживая слезы, мы

научились, замыкаясь в себе, вынашивать свои мысли — и какие

мысли! Это уже не были идеи просвещенного либерализма, идеи

прогресса, — то были сомнения, отрицания, мысли, полные ярости.

Свыкшись с этими чувствами, Лермонтов не мог найти спасения

в лиризме, как находил его Пушкин. Он влачил тяжелый груз скепти­

цизма через все свои мечты и наслаждения. Мужественная, печальная

мысль всегда лежит на его челе, она сквозит во всех его стихах.

Это не отвлеченная мысль, стремящаяся украсить себя цветами

поэзии; нет, раздумье Лермонтова — его поэзия, его мученье, его

сила» 2.

И вслед за этой исторически безупречной оценкой творчества

Лермонтова Герцен с поразительной прозорливостью охарактеризо­

вал личность поэта: «К несчастью быть слишком проницательным

у него присоединилось и другое — он смело высказывался о многом

без всякой пощады и без прикрас. Существа слабые, задетые этим,

никогда не прощают подобной искренности. О Лермонтове говорили

как о балованном отпрыске аристократической семьи, как об одном

из тех бездельников, которые погибают от скуки и пресыщения.

Не хотели знать, сколько боролся этот человек, сколько выстрадал,

прежде чем отважился выразить свои мысли. Люди гораздо снисхо­

Похожие книги