Кровь хлестала из его тела, как вода из дырявого пластикового пакета. Надья удивилась, что ничего не чувствует: смерть этого человека, происходившая на ее глазах, не внушала ей ужаса.
Костелло еще раз нажал на курок, но обойма была уже пуста. Он глубоко вздохнул перед тем, как с сожалением вложить пистолет в кобуру. Жан-Жан уже бежал к телу, неподвижно распростертому у подножки. Надья прижимала к себе Момо, отчаянно гладила ему волосы и шептала на ухо что-то нежное. Марсель подошел к ним. С его светлых усов стекала вода, и из-за этого он был до смешного похож на мокрого кота. Надья улыбнулась ему — жалкое личико в грязи и кровоподтеках.
Дальнобойщик осторожно обошел Костелло. Тот был не в силах сдвинуться с места, руки его пропахли порохом.
Поднялось солнце, и, словно это было сигналом к началу нового акта жизненной драмы, дождь сразу прекратился.
Тотчас завели свою песню цикады, загудели мухи.
Вдали взвыла полицейская сирена.
Марсель подошел к телу и склонился над ним.
Глаза коротышки были широко раскрыты, а видневшиеся из полуоткрытого рта острые зубы наводили на мысль, что он и сейчас готов впиться в чью-нибудь плоть.
Марсель. Склонился надо мной. Последнее видение этого мира. Этот мудак, который на меня смотрит. А над ним — утренняя звезда.
Марсель пожал плечами и вернулся к Надье. Поднял Момо на руки и усадил себе на плечи. Голова измученного ребенка сонно покачивалась.
Надья положила руку на грудь Марселю.
— Я должна тебе кое-что сказать…
— Я знаю.
Она с удивлением взглянула на него.
— Этого никто не знает.
— А я знаю. Забыла, что я легавый?
— Знаешь — и тебе плевать?
— Да. Мне плевать, я больше не хочу об этом ничего слышать, и точка.
— Мне нужны были деньги.
— Мне плевать, что тебе было нужно. Я люблю тебя.
Около них остановился полицейский фургон в сопровождении мотоциклистов. Оттуда выскочил какой-то чин и бросился к Жан-Жану. Костелло курил, медленно и старательно вдыхая сигаретный дым. Его мучил вопрос: что если мелкие полевые хищники набросились на тело Рамиреса?
Прибыла «скорая». Санитар дал какой-то порошок пребывавшему в шоке дальнобойщику. Другой ощупал голову Надьи, быстро осмотрел Момо у нее на руках и взял с них обещание явиться завтра в больницу.
В порыве мужской солидарности Жан-Жан пожал Марселю руку. Бедный Блан, только что погибла его первая жена, а он уже готов жениться на цветной девке. Что и говорить, есть люди, которые просто притягивают несчастья. Но полицейский он хороший. Можно рекомендовать его на повышение.
Марсель пожал Жан-Жану руку. Этот Жан-Жан — еще та скотина, но полицейский хороший. Похоже, не бывает только белого или только черного… Так и с Надьей. Конечно, она не идеальна, но хотел он только ее.
Надья дрожала от холода, усталости, нервного напряжения. Марсель и Жанно пожали друг другу руки с тем важным видом, который всегда напускают на себя мужчины, когда они довольны собой. Усы Марселя обвисли, как шерсть на мокрой собаке. Надье захотелось поцеловать его, но она удержалась — в присутствии такого мачо, как Жан-Жан… Марсель симпатичный и храбрый, серая пелена ночи сменялась яркими красками зари, и сын ее был жив.
Момо спал.