Читаем Кровь, которую мы жаждем (ЛП) полностью

Я чувствую, как материал ее одежды касается моей спины, когда она толкает меня дальше в темное пространство шкафа. Мои глаза начинают гореть от непролитых слез, вода затуманивает мое зрение, когда я смотрю на маму.

— Но мама, как же...

— Все будет хорошо, Скарлетт. Я обещаю. Просто оставайся здесь и я вернусь через секунду.

Я не могу объяснить это. Не знаю, с чего начать, но я чувствовала ложь. Даже если она, вероятно, верила, что вернется, что это был просто енот или опоссум, забредший через собачью дверь, я не верю. Что-то не так. Как будто я знаю, что она не вернется ко мне, и что бы я себе ни говорила, это чувство не покидает меня.

Мое сердце начинает болеть, мучительно и настойчиво, как будто кто-то бьет по органу тяжелым молотком. Она — все, что у меня есть, — мы против всего мира. И только эта мысль заставляет меня вцепиться в ее руку, не позволяя ей уйти.

Я знаю, что если отпущу ее, она не вернется. Слезы текут по моим щекам, соленый вкус капает мне в рот.

— Мама, я... — Я кричу, боясь своего голоса, не зная, как объяснить ей, что я чувствую. — Мне страшно. Не надо... — Я задыхаюсь от эмоций в горле. — Не оставляй меня.

Ее взгляд смягчается, когда ее рука ложится на мою щеку, нежно обнимая своими холодными ладонями. Я прислоняюсь к ее прикосновению, стремясь к комфорту, который приходит от близости с ней. В погоне за комфортом, в котором нуждаются все маленькие девочки от своих матерей.

— Не бойся, Скар. Все будет хорошо, — бормочет она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб, — Я люблю тебя, сладкая девочка.

У меня нет возможности сказать ей, чтобы она осталась, попытаться описать, что я чувствую, чего на самом деле боюсь. Она отходит от шкафа, закрывая дверь так, что остается только маленькая щель, через которую я могу заглянуть.

Я кладу руку на грудь, потирая грудину, пытаясь снять пульсирующую боль, но мне ничего не помогает. Мои маленькие руки тянутся вверх, нащупывая ткань ее одежды надо мной, и я в отчаянии стягиваю с вешалки один из ее свитеров.

Обернувшись вокруг мягкого, плюшевого материала, как одеяло, я пытаюсь успокоиться и прижимаю рукав к носу, вдыхая ее знакомый запах, готовая на все, лишь бы избежать этого чувства внутри меня.

Через щель в двери я наблюдаю, как она накидывает халат на свою высокую фигуру, надежно завязывая ленту на талии, прежде чем подойти к двери. Луна отражается от темных деревянных полов, следуя за ней, как прожектор. Я задерживаю дыхание, готовясь увидеть, как она исчезнет в коридоре, но она не успевает даже взяться за ручку.

Дверь открывается небрежно, как будто ее толкнул легкий порыв ветра.

Но это был не ветер.

Или ночное животное, забредшее в наш дом.

Нет, причина скрипа половиц — исключительно человеческая. Высокая, требовательная фигура, занимающая все пространство в дверном проеме. Лунный свет падает на лицо незваного гостя, отражаясь от его челюсти, которая, кажется, сделана из камня. Может быть, это потому, что я такая маленькая, но я могу поклясться, что ему пришлось пригнуться, чтобы пройти дальше в спальню.

Чувство в моем нутре не было просто чувством. Это был он. Я чувствовала это всеми своими костями.

Я чувствую, как его присутствие проносится по комнате, просачиваясь в шкаф вместе со мной. От его существа исходит зловещий, туманный туман, он стелется по полу, пропитывая комнату страхом.

Несмотря на то, что я молода, мне осталось несколько месяцев до восьми лет, я все еще наблюдательный ребенок. Поэтому я знаю, что он здесь не для чего-то хорошего. Слово «хороший» имеет кисловатый вкус во рту, когда я смотрю на него через щель, как будто ему противно находиться с ним в одном предложении.

В этом человеке нет ничего хорошего. Вообще ничего.

— Что... — Сильный от природы голос моей матери кажется приглушенным, лишенным ее обычного авторитетного обаяния.

Мужчина приподнимает одну темную бровь, глядя на нее с таким бесстрастным лицом и я не могу представить, что он умеет проявлять какие-либо эмоции. Никогда не видела человека с такими пустыми чертами лица. Такое беспристрастное выражение лица, учитывая, что он только что ворвался в мой дом и имеет наглость просто стоять и смотреть на мою мать, как будто только что увидел ее проходящей мимо в продуктовом магазине.

— Что я здесь делаю? — спрашивает он. — Я подумал, что пора бы познакомиться с малышкой Скарлетт, раз уж у нас все так серьезно. Ты ведь теперь знаешь мой секрет, Фиби?

Смятение захлестнуло меня, столько вопросов крутится в голове, от которых кружится голова. Я никогда не встречала этого человека и даже не видела его лица. То есть, я на домашнем обучении, поэтому большую часть времени провожу здесь, но я выхожу в город с мамой, и все равно никогда его не видела. Но он знает мое имя — он знает мою маму.