Гришка повернулся, посмотрел на спокойно сидящего Кравца. Что значит «дописал»? Неужели следователь, заранее раскрыв его невиновность, заставил до конца работать над автобиографией?
— Не волнуйтесь, — продолжал спокойно Гулько, — мы очень оперативно превратили ее из документальной в художественную повесть. Все имена и фамилии изменены. Разумеется, кроме фамилии автора.
Гришка вздохнул с облегчением. Это другое дело. Все, конечно, догадаются, о ком идет речь, но многие художественные произведения имеют своих прототипов… А значит, взято из жизни. Что ж, при таком условии…
— Мне можно прочитать ее? — осмелел Гришка.
— Можно.
Редактор поднес Гришке отпечатанный на машинке увесистый экземпляр его труда. На титульной странице вверху заглавными буквами было напечатано: «ГРИГОРИЙ КАЧУР», а чуть ниже — «Автобиография. Повесть». Гришка боялся перелистывать страницу, боялся нарушить тишину, установившуюся в кабинете начальника милиции. Только смотрел на объемную папку, о которой втайне мечтал.
— Этот экземпляр передадите в деканат факультета журналистики заведующему кафедрой Григорчаку, — доброжелательно и тихо сказал редактор. — А вот это — рекомендательное письмо нашей редакции… Желаю удачи!
Гришка с трепетом взял в руки фирменный бланк, на котором красными буквами выделялось название районной газеты, и не читая встал, посмотрел на сидящих перед ним двух человек.
— Спасибо!
— Не за что, — улыбнулся редактор. — Благодарите следователя, старшего лейтенанта Кравца.
Гришка снова повернул голову назад, но Кравца там не было. Он даже не успел заметить, когда следователь вышел из кабинета…