Читаем Команда мести полностью

…До места происшествия приятели добрались достаточно быстро. Во-первых, несмотря на время, которое принято называть «часом пик», транспорта на улицах было не так уж и много – погода… Во-вторых, и здание областного УВД, и здание областного суда находились на одной улице, только в разных ее концах. Ну, и третье – машина Оболенского. Угольно-черный джип «Рейндж Ровер» с наглухо затонированными стеклами производил впечатление на обывателей. Традиционно на таких машинах ездили «крутые» и подражающие им недалекие чинуши, успевшие где-нибудь чего-нибудь скрасть. И те и другие, подсознательно догадываясь о своей ущербности, стремились если уж и не к великому, то хотя бы просто к большому. Максиму же этот джип достался в наследство после смерти деда-академика. Зачем он понадобился старику, который на нем так ни разу и не выехал, – об этом история умалчивает.

Перед тем как покинуть салон автомобиля, Игорь обернулся к приятелю:

– Ты смотри… Можешь ехать домой – ты ведь еще в командировке.

Игорь прекрасно знал, что не любит Оболенский таких вот шумных и бестолковых сборищ. Начальству-то что – приехали, потолкались, отметились перед камерами тележурналистов, дали всевозможные указания и… уехали, забыв про это дело. А работать, доводить до конца – тем, кто у камер не «светится» и указания не дает, а как раз их исполняет. И кто вынужден начинать путь к поиску убийцы – иногда очень непростой и извилистый – в такой вот суматошной, нервозной обстановке, которая была создана искусственно.

Максим ничего на это не ответил – просто вышел вслед за начальником и другом.

– Ага! Михайлов появился! – Заместитель начальника УВД, стоявший с краю толпы «вип-персон», первым заметил приближающегося начальника второго отдела. – Долго спишь, господин полицейский!

Игорь промолчал, не отреагировал на отпущенную в его адрес шпильку. Помнил незабвенного Козьму Пруткова, в частности, его высказывание о пользе споров с дураками. Просто присоединился к компании руководителей – положено ему с ними толкаться. Статусность обязывала…

Максим же отошел немного в сторону. Наблюдал за тем, как рисуется перед журналистами некий мордастенький депутат:

– Я как профессионал…

Ага. Профессионал. Выпускник военного училища успел какое-то время поработать в полиции, то ли в службе тыла, то ли в паспортно-визовой, после чего пробился в депутаты областной думы. Пробившись, начал всех всему учить. Женщин – рожать детей, пчел – собирать мед, детишек – играть правильно в их детские игры. Ну а ментов, соответственно, – правильно раскрывать преступления. Иной раз нес полную, жутчайшую ахинею, нисколько этим не смущаясь. Лишь бы – на камеру, лишь бы имя на слуху, лишь бы попасть очередной раз в обойму. Ведь, по большому счету, бывший замполит ничего в этой жизни не умел – только болтать языком и разворачивать походную ленинскую комнату. Так что изо всех сил держался этот подвижный толстячок за свое депутатство, как утопающий за спасательный круг.

– …Утверждаю, что убийство судьи Малышевой…

Максим встрепенулся, поднял голову. Что этот сейчас там сказал?! Подходить и переспрашивать не стал – просто развернулся и направился к тому месту, где лежал труп.

Тело все еще находилось в той же луже. Это в Америке – да и то, если верить их кино, – раз, упаковали труп в красивый пластиковый мешок и увезли. А у нас, в стране суверенной демократии, он будет лежать на самом людном месте несколько часов, пока не прибудет на место следственно-оперативная группа, пока его не сфотографирует криминалист, пока следователь прокуратуры не напишет протокол осмотра места происшествия, пока судмедэксперт не скажет вслух о том, что «пациент скорее мертв, чем жив»…

Оболенский подошел к телу, склонился над ним, отбросил прикрывавшую лицо тряпку. Голова мертвой женщины была в крови, но лицо осталось чистым. Широко открытые глаза немного удивленно глядели куда-то в низкое серое небо.

Майор отшатнулся, даже отступил на шаг. Обернулся к следователю прокуратуры из района – совсем молоденькой девчонке, недавней выпускнице юрфака:

– Криминалист и медик закончили?

– А вы кто такой, чтобы спрашивать? – окрысилась промокшая, усталая и потому раздраженная девчонка.

– Конь в пальто, – спокойно, не повышая голоса, ответил Максим. – Я спрашиваю – криминалист с медиком закончили?

И было что-то такое в голосе, что девочка не осмелилась ни давать выход своему раздражению, ни даже протестовать. Сглотнула слюну и торопливо проговорила:

– Да, закончили.

– Да что же вы делаете, твари? – удивился Максим и опять развернулся к трупу. А дальше началось уже нечто вообще невообразимое…

Стильно одетый оперативник опустился рядом с телом на колени. Прямо в лужу. Осторожно, почти нежно касаясь, взял тело женщины одной рукой под спину, второй – под колени и медленно встал на ноги.

– Что он вытворяет?! – послышался растерянный возглас от толпы «випов».

– Где труповозка? – спросил Оболенский, обращаясь к юной прокурорше.