Читаем Книжка с настроением (СИ) полностью

и не заполнить дыру 

ни конфетами, 

ни мармеладным суфле —

временно яблоком, 

но непременно надкушенным с правого бока.

Там за экраном 

безбрежный и солнечный мир предложений извне:

то сковородка в подарок, 

то книга рецептов… 

а мне одинокой 

ужин готовить уже две недели как некому. 

Я же сыта:

кашей овсяной без соли и сахара, 

грустью, обидами, бредом…

Пусто в душе, в холодильнике… 

мне фиолетово. 

Буду мечтать

в комнате с тусклым светильником 

и раритетным комодиком деда,

где грампластинки времен Магомаева 

шепчут, что скоро апрель.  

Станет ли проще смириться, не знаю. 

Ковер еще пахнет шафраном —

самой желанной приправой к омлету 

любителя кофе в постель…

Надо сменить… 

и обои… 

Привыкну одной засыпать, и воспряну…

Вышью пионы 

простыми стежками 

на белом льняном полотне,

рыжего принца 

возьму в переходе, 

и, верю, отступят недуги… 

Ну а пока,

в спальне 

самое светлое — кляксы: 

рубашка на мне

и серебристое яблоко 

на неразлучном и преданном друге.

Стекай по стеклам, дождь. Не бойся разбудить.

В такую ночь мне спать не разрешает осень.

Она пришла опять о грустном говорить,

На плечи шаль  из золотой листвы набросив.

Ее рассказ неторопливый о былом —

Воспоминаний пожелтевшие страницы.

И горький дым сигар с губ-карамелей в стон

Перерастает, как в растения крупицы.

Стекай по стеклам, дождь. Не бойся помешать.

Наш диалог ничто нарушить не сумеет.

Ведь в унисон подруги-души голосят

О том, что сделать в свое время не успели.

Ты слышишь, дождь, как осень плачет,  как дрожит?

Сжимая тонкой кистью кружевной платочек,

В моих глазах она читает, что болит

Не только сердце осени — всех одиночек.

Да, одинока, дождь. Да, как и осень, зла.

Кусаю локти за безволие и слабость.

Стекай смелее, дождь, смывая со стекла

Два силуэта женщин, потерявших радость.

Стекай по стеклам, дождь, стекай.

Прощальный танец объявила осень,

Как пожелтевшим листьям, нам с тобой —

Двум заблудившимся среди трех сосен,

Неверным и наказанным судьбой.

Возьми же руку, холода не бойся.

Пусть кисти обжигают будто лед —

Моя душа — рябиновые гроздья,

Пылает страстью и тебя зовет.

Смотри в глаза, смотри, пока не поздно,

И не растаял наш прощальный миг...

Еще чуть-чуть, и строгих мнений роздымь

Нам запретит по-прежнему любить.

Ну а сейчас целуй. Целуй, поколе

Нам осень позволяет танцевать

В последний раз. И звоны с колоколен

Прощают за предательскую связь.

Как разомкнутся пальцы, ты отпустишь,

И между нами вырастет стена...

А я тебя запомню самым лучшим,

Но отпущу... ведь не тебе жена.

Ты все и ничего… 

Вода в пустыне, в тундре — акваланг.

И нужен, и причины нет платить двойную цену.

Я укололось сердцем о напольную драцену,

Взвалив на плечи дом, как небосвод — Атлант.

Ты все и ничего…

Последний штрих, не начатый эскиз. 

И есть, и нет в пространстве утомительного быта.

Тобой как Клеопатра египтянами забыта…

И виновата без судебных экспертиз.

Ты все и ничего…

Пылинка в свете солнечных лучей.

И золото, но на паркет ложишься слоем сажи.

Любовь как эйфория от картин на Вернисаже

Со временем иссякла в холоде ночей.

А раньше ты был всем…

Огнем на фоне вечной мерзлоты, 

Неувядающим подснежником на склоне лета, 

Придуманным романтиком под дулом пистолета 

В руках коварной и причудливой мечты.

Ты все и ничего…

Хоть скользкий и колючий словно ерш.

Надежды в хлам, в тартарары летят былые чувства.

И несмотря на то, что в нашем доме стало пусто, 

Ты все равно здесь в каждом шорохе живешь. 

Как будто в прошлой жизни влюблена 

Была до кончиков ресниц стыдливых,

И зимний сад благоуханьем сливы 

Лиловые картины рисовал.

Как будто злые чары колдуна

Усилили дыханье зимней стужи,

И синий лед танцующие лужи

Зеркальными пластинами сковал.

Как будто я придумала весну 

В глубоком сне, чудесном и печальном,

И в сердце дверь, как лампою паяльной, 

Прожгли до нестерпимой боли ран.  

Как будто я жила сто лет в плену,

И о свободе тайно не мечтала —

Любовь была достойна пьедестала,

А угодила забытью в капкан.

Как фейерверк в антрацитовом небе страсть. 

Неугасимое пламя с оттенком синим…

Как на Кавказе невесту хотел украсть, 

Но на словах, а на деле не смог осилить. 

Да, растревожил: любовная чушь сладка. 

Мозги припудрил профессиональной лестью…

А я ждала, будто чуда, любви глотка, 

Бескрылой птицей с высоких срываясь лестниц.  

Не подхватил на лету. Упустил. Сама,  

Как на Кавказе невесту, его украла…

Очаровала, пленила, свела с ума, 

Оставив след на душе огоньком коралла.

Неповторимую ночь разъедал рассвет, 

И ослепительный шар был слегка зловещим…

Но ничего невозможного в мире нет,

Когда желанья рождаются в мыслях женщин!

Я беззащитным котенком его к груди...

И он мурлыкал в объятьях порочной связи…

С тех пор два сердца горят как один рубин

И две души замирают в одном экстазе.  

Вот и всё. Плачет скрипка за окнами.

Отцвела хризантемой шальная любовь.

И нет смысла до встречи вычеркивать 

Календарные числа дрожащей рукой.

Не придёшь. «Никогда» было сказано

Рассудительным тоном, ударом в лицо. 

Будто дьявол, бегущий от ладана,