Читаем Катана (СИ) полностью

Давясь дымом, выкуривала специально перед тем, как зайти домой, сигарету. Ругалась с матерью. Та сначала орала, а потом плакала. Она не знала, что делать. Дочь бросила учиться, за пару месяцев в новой школе прослыла неисправимой, и классный руководитель уже намекала, что пора переводить девочку в другую школу, «где ей будет легче учиться»… А тут еще грустная новость — бабушку прооперировали, и ей нужна помощь. Мать была готова разорваться, но оставлять дочь с отцом, который сутками торчал в части, не решалась. До Катьки быстро дошло — это же ее шанс! Она начала уговаривать мать, чтобы та отправила ее помогать бабушке. Даже учиться начала. И курить бросила — да ей это никогда и не нравилось.

И вот она — дома. Катя почувствовала это уже сойдя с поезда. Даже вокзальный воздух был вкусным, до того девчонка была счастлива. Дом был недалеко от вокзала, бабушку она любила и волновалась за нее, но так трудно было устоять и не сесть на автобус туда, к клубу. И поехала бы, но было еще раннее утро, а занятия вечером — и она обязательно сегодня туда придет!

Пришла…

И чуть не села прямо на пороге. Толпа новеньких, а где Сенсей?

Владька, кудрявый Владька, второй после нее ученик, вечный соперник, но все же чаще всего — второй… ведет занятия? Наверное, это только для новичков, много новеньких — думала она, разминаясь… но узнавала немногие знакомые лица, кивала… А Влад, увидев ее, встрепенулся было, и разу поник… и она поняла: что-то случилось. Тренировка шла не так, как бывало, она уже не чувствовала той радости движения, ее не увлекал ритм, — тело механически делало привычные кихоны. Вышла ассистировать Владу с немым вопросом в глазах — а что он мог, ну не начинать же разговор во время тренировки! И еле дождалась ее конца. Лучше бы его не было.

Учитель умер.

Всего неделю назад. Письмо не успело дойти, а номера ее нового телефона не знал никто. «Мама постаралась» — безразлично отметила про себя Катька. Все было как в каком-то идиотском сне…

Кем он был для нее? Воздухом! Жизнью! Как же она любила его… хотя сама себе не хотела в этом признаваться… Подруги что-то такое говорили, вообще обсуждали иногда парней, встречались иногда, хотя в компанию затащить не пытались — зачем — и так вокруг парней — завались… А ей было не до них… Ну и что, что ему шестьдесят два… И не важно, что у него внуки. И не важно, что она не может находиться с ним все время. Хотя было бы неплохо… Важно на самом деле — вот он, с боккеном или синаем в руке, вот он начинает двигаться, показывать… вот звучит его голос… вот он подходит, вот его мэцке, пристальный взгляд, он ее и только ее… и его горящее сердце, дзансин, вот в этом ударе… горящее — для нее… Еще бы у нее не получалось лучше всех…

Катька сидела на татами, одна в пустом зале, слезы кипели, душили, но никак не могли прорваться наружу, и она не сразу поняла, что подошел Влад и что-то тычет ей в руки. Взяла автоматически, и только потом увидела, что в ее руках. И словно нарыв прорвался. Она рыдала беззвучно и неизвестно, когда бы это закончилось, если бы Влад не потряс ее за плечи и не сказал: «Хорош, окрестила уже. Всю вымыла. Она и так вообще-то чистая была, я следил». И, увидев снова наворачивающиеся на ее глаза слезы, зло заорал: «Катька! Хорош!!! Он оставил ее тебе! Держи удар, Катька!!!»

До темноты они сидели в тренерской, и говорили, говорили. Катька наконец поняла, что недооценивала этого парня, а может, новая роль, ответственность сделали его таким взрослым. Как будто часть Учителя передалась ему… Она во всем была с ним согласна, только на кладбище сходить отказалась, отчаянно замотав головой. Влад и не настаивал, только посмотрел пристально.

Домой она неслась, как угорелая, почти вломилась в дверь, и застыла в ужасе на пороге бабушкиной комнаты. Та лежала, бледная, похудевшая, как будто не живая. Катька рванулась с одной мыслью — хоть бы дышала!!!

Бабушка закашлялась и подняла голову.

— Ну, пришла наконец, что так поздно? Я почти уснула. Что случилось, Катёнок?

Катя обняла ее изо всех сил и разревелась бы, только бабушка ойкнула:

— Что это? Так больно!

Только тогда Катя поняла, что так и не выпускала из рук катану. Так и застыла, отпустив бабушку.

— Красота-то какая! Клинок покажи! — попросила та.

Офигевшая внучка послушно выполнила просьбу. Свет клинка словно озарил комнату. В этот миг Кате вдруг вспомнилось все самое лучшее — вдохновение боя, улыбка Учителя — так, словно это было вот только что.

— Великий мастер сработал. С любовью, — улыбаясь, произнесла потрясающая бабуля. И, увидев в глазах любимой внучки два огромных вопроса, добавила, — Ну, чаю, что ль, поставь… большеглазая ты моя… если готова до утра меня в туалет водить…

Катька была уже на все готова, но размеры глаз уменьшить еще долго не могла…