Есть немалая историческая ирония в том, что главная книга теоретика классовой борьбы обрывается как раз на определении классов, которое в точном виде Марксом так и не было дано. В русскоязычном марксизме такое определение появится только у В. И. Ленина в его статье про первый субботник («Великий почин». М., 1919). По Марксу, товарная форма продукта и денежная форма товара маскируют классовое подчинение. Классовое общество построено на частном присвоении коллективной рабочей силы. Капиталист так же зависим от законов воспроизводства капитала, как и рабочий, хоть они и находятся на противоположных полюсах классовой вселенной. Буржуа с неизбежностью будет стремиться покупать чужой труд как можно дешевле, чтобы продавать его результаты как можно дороже. Буржуазия – это не психотип или стиль жизни, а функция монетарного универсума, легко меняющая внешние атрибуты. Пролетариат в классовом обществе также может выглядеть очень по-разному.
Между этими классовыми полярностями умещается сложный социальный ландшафт промежуточных слоев и множество смешанных статусов. Да и внутри двух антагонистичных классов никогда не будет строгой однородности и всегда будут различимы конкурирующие внутриклассовые группы. Маркс считал, что политическая судьба промежуточных групп – выбирать в решающие моменты один из двух классовых полюсов как «свой». О классовой идентичности марксисты разных оттенков всегда будут спорить. Кто такие, например, топ-менеджеры, особо приближенные к владельцам корпораций? Их оплата труда явно завышена и, оставаясь формально нанятыми, они в политическом и психологическом отношении становятся «членами семьи» крупной буржуазии, сливаются с ней и разделяют ее историческую судьбу. Очевидна классовая солидарность буржуазии, которая держится прежде всего на поддержании эксплуатации совокупного труда совокупным капиталом и стремлении к сохранению средней нормы прибыли. Доход с капитала есть вознаграждение за владение огромными суммами денег, т. е. классовая привилегия в чистом виде. Классовая разница и сводится, собственно, не к специализации, а к привилегии.
Маркс верил, что по мере развития капитализма политическая роль наемных работников будет усиливаться, их объективный конфликт с нанимателями – расти, а число и роль промежуточных групп («средних классов») – уменьшаться. В итоге все общество разделится на сторонников буржуазии или пролетариата, которые схватятся в финальном поединке.
Правящий класс вынужден выдавать свой интерес за всеобщий, но конфликт между производительными силами и производственными отношениями в классовом обществе фатален и неразрешим. Однако классы не вечны и сама логика развития производств покончит с ними при помощи социальной революции. Со строго марксистской точки зрения так называемый средний класс, конечно, не может всерьез считаться классом, так как он объединен не своей ролью в системе производства, а общим уровнем потребления и стилем жизни, которые могут быть обеспечены самыми разными экономическими источниками. Но левые могут употреблять это понятие чисто публицистически, описательно, имея в виду социальное место, а вовсе не функцию в обменно-производственной механике системы. В этом смысле и сам Маркс писал о «средних классах».
Маркс в 1875 году
Маркс и Энгельс в редакции газеты «Rheinische Zeitung»