Читаем Кабинет на четвертом этаже (СИ) полностью

-- Ну-ну! Коленка твоя говорит противоположное...

-- Я бы и где-нибудь в другом месте упала. Неуклюжая.

-- Там, в шкафчике, перекись есть. Ладно, сиди, калека, сама принесу. Позвони своей подружайке, пусть сгоняет в перерыве до магазина ближайшего да колготы тебе купит.

Лучший в мире город, ага: окна, дырья и монументы...

Вечером, ровно в шесть, она сказала:

-- Вырубай все, пошли...

-- Я опоздала, я задержусь...

-- Ты постоянно задерживаешься. уж поверь, если б выходило, что по итогу ты сачкуешь -- я бы тебе об этом сказала. Иди домой. Пока доковыляешь до остановки -- уже вся толпа рассосется...

-- Откуда ты всё...

-- Это же институт. Тут все обо всех все знают... Иди домой, инвалид умственного труда!

Я не очень-то рассчитывала на то, что Машенька заглянет ко мне на верхотуру, все-таки в ее положении это простительно, но она неожиданно скоро пришла, принесла мне пару пирожков.

-- Привет, солнышко... Вот, напекла два противня... Вчера занять себя было нечем... Мой Вася уехал в командировку... а мне так, знаешь, непривычно... так тоскливо без него...прямо места себе не нахожу...

Я слушала Машеньку, но взгляд, соскользнув с ее круглого, ясного лица, наткнулся на Таньку. Ее губы шевелились. Я напрягла слух -- и за Машенькиными стенаниями услышала Танькино тихое пение:

-- какая тоска и какое мученье, если хозяина нет... Никто не подарит кусочек печенья, если хозяина нет...

Машенька тоже, мне кажется, расслышала последние слова и замолкла.

-- Если хозяина, хозяина, хозяина, если хозяина нет... Помните, хорошая была передача -- про собак?

Будь Машенька круглой, как ее лицо, дурой, она бы, наверное, не поняла издевки, но она ведь когда-то неплохо училась в школе и в университете -- и вот сейчас густо покраснела, бросила: "Сама ты собака" -- и (как же мне стыдно!), заметив улыбку на моем лице, выскочила из кабинета.

Димку Танька тоже сумела выбесить. Он приходил к нам раз в неделю, сдавал Таньке отчет о проделанной работе, обычно это затягивалось, потому что Танька никогда не была довольна этим самым отчетом:

-- Почему у тебя каждый месяц расположение колонок меняется? По одной форме отчет делать не можешь? Сиди, распутывай эти колтуны...

Димка нервно провел рукой по лысине.

-- Да я вижу, что ты плешивец. Про колтуны -- это метафора, сечешь, поэт? Хотя ты бы предпочел, конечно, спутанные волосы спутанным мыслям... Так, я сейчас тебе распечатаю правильный вариант таблицы... изучишь потом...

Принтер у нас старенький. Лист ползет из него медленно-медленно, как время, когда морозным темным вечером ждешь на остановке маршрутку.

Димка занервничал:

-- Н-ну, ну д-давай же... ну б-быстрее, т-тормоз т-тупорылый!

-- Признаться честно, когда я общаюсь с тобой, я думаю приблизительно так же.

Я прыснула. Димка резко дернул головой -- в линзах очков блики света блеснули как молнии:

-- С-с-сука!.. Это я не о тебе, Люда...

Но я почувствовала, что тоже это заслужила.

Новорожденный лист выбрался из принтера.

Не попрощавшись, Димка схватил его и был таков.

Я человек разговорчивый, возможно, даже чрезмерно, другие люди -- их беды и радости -- всегда волнуют меня, но общаться с Танькой мне не хотелось: зачем -- получить шпильку в глаз? Мазохизмом я не страдала, а искусством пикировки не владела.

Так что мы чаще всего сидели молча, каждая уткнувшись в свою работу, но все это время я чувствовала: между нами протянулась даже не нить -- бельевая веревка, на которой развешены невысказанные мысли -- догадки, вопросы, недоумения.

Работы у меня было предостаточно: ведение сайта института, корректура готовящихся к изданию книг, да и разные халтуры то и дело подворачивались. Наверное, даже хорошо, что теперь рядом нет болтушки Машеньки и никто не пересказывает истории из ток-шоу "Пусть говорят".

-- Во что ты там уткнулась? -- Танька, видимо, устала возиться с издательским планом.

-- Да... в роман один...

-- С кем?

Даже если б я тут зависала на сайте знакомств, неужели б я ей сказала?!

-- С деньгами. У меня долг большой, за квартиру. Вот, чтобы рассчитаться, взяла подработку. Редактирование.

-- И как?

-- Дерьмо, -- я сама не ожидала, что получится так резко. Впрочем, это очень по-танькински, наверно, я подхватила, как заразу, ее манеру речи.

-- Что дерьмо?

-- да все. Сюжет, стиль... все. Мужик один попадает в мир... где есть магия и все такое... Только он там никто, все его чморят... Он нанимается служить какому-то местному феодалу... а у того дочка и племянница, и обе в нашего пришельца влюбляются...

-- Блондинка и брюнетка?

-- Само собой!

Я откинулась на спинку кресла. Почему бы и не потрепаться? Если Танька сейчас примется стебаться над этим романом, мне уж точно не будет больно. Я продолжила пересказ:

-- Жаркая групповушка, конечно.

Она ехидно прищурилась:

-- И обе кончили не по разу?

-- А то!

-- А потом?