Читаем Избранное. В 2 т. Т. 2 полностью

В длинном платье, сотканном из цветов, Матильда гордо парила над лугами и холмами, и повсюду, где бы она ни появлялась, рядами вырастали цветы. Большая лужайка стала вдруг совсем желтой от одуванчиков, а когда Матильда пролетала над опушкой леса, там внизу расцвели синие колокольчики, покачивающиеся на длинных стеблях. Ручей теперь с трудом прокладывал себе дорогу среди зарослей цветов, на которые карлики не пожалели красок — ярко-желтой для одуванчиков, небесно-голубой для незабудок. Из-под земли, как раз рядом с межевым камнем, появилась большая кисть — она проскочила через мышиную норку наружу, на кисти повис карлик, болтая ножками; он хотел опять втащить кисть под землю, но кисть превратилась в огромный лиловый цветок чертополоха, а карлик плюхнулся на спину.

Все еще смеясь, Матильда проснулась.

Теперь на девочку глядела ведьма с клюкой, обросшая серым мхом, как та старая ель, в тени которой ведьма пряталась. Матильда в страхе отскочила к опушке леса и присела на мох там, где она оставила свою красную книгу.

Матильда любила только сказки. Лес, где она запоем читала, был для нее сказочным лесом, тем же, что и в книге сказок, а лесной аромат, которым она дышала, — сказочным ароматом, подымавшимся со страниц красной книги, которая населяла лес эльфами, ведьмами и заколдованными принцами. Из всей округи только одна Матильда знала, что цепной пес Аракс, меланхолично встречавший ее, когда она приходила, чтобы тайком поделиться с ним завтраком, на самом деле заколдованный принц.

Сказки были для Матильды самой жизнью. Они с раннего детства воспитывали ее, помогали познать и добро и зло, а когда Матильда хворала, волшебные слова «в некотором царстве, в некотором государстве» исцеляли все ее недуги.

Обхватив одной рукой коленку, а другой подперев голову, Матильда читала сказку о «Девочке-безручке»: мать этой девочки, бедная вдова мельника, встретив в поле черта, продала ему все, что «было позади ее дома».

И хотя Матильда много раз перечитывала эту сказку, сердце ее сжалось от страха: ведь нечистый, наполнив закрома и сундуки бедной вдовы, хотел получить не старую яблоню, что росла позади дома, а ее красавицу и скромницу дочку, которая как раз в эту пору подметала двор.

Любопытный зяблик прыгал у ног Матильды, в лесу кричал филин, мерно постукивал прилепившийся к стволу ели дятел. Но девочка ничего не видела и не слышала. Пока божья коровка спустилась с половины закладки и проползла наискось из края в край страницы, Матильда успела повстречаться с чертом, который так и не сумел утащить дочку мельничихи, потому что та была чиста. И хотя сердце тринадцатилетней Матильды все еще спало непробудным сном, она поняла, что спасло героиню сказки.

Толстый паук, сидя на ели, тянул нить к рыжеватым волосам Матильды.

А черт приказал вдове вылить всю воду, какая только была в доме. Но дочка пролила столько слез на свои руки, что они снова стали чистыми-пречистыми. Тогда черт разгневался пуще прежнего. Матильда затаила дыхание: черт закричал, что утащит с собой бедную мельничиху, если та сейчас же не отрубит своей девочке руки.

Охваченная ужасом, Матильда перечитывала это место все снова и снова. И она отдала бы свои руки черту ради спасения матери.

Мать отрубила девушке руки.

А пока что паук, серый, как ствол ели, продолжал ткать свою нить, время от времени повисая где-то на полпути между Матильдой и еловой веткой, с которой он начал свой путь; паук глядел на девочку так, словно она уже была его жертвой и окончательно запуталась в паутине, сплетенной для нее судьбой.

Матильда и дочка мельничихи лили горючие слезы на обрубленные руки до тех пор, пока руки не стали чистыми и белыми как снег. И тут уж сам черт ничего не мог поделать.

В конце тропинки появилась кошка Матильды, черная, как сажа. Она то быстро перебирала лапками, то останавливалась и, наконец, дойдя да своей госпожи, обливавшейся горькими слезами, неслышно перелезла через нее. Мурлыча, кошка прижалась к девочке, внезапно задрожавшей от рыданий: ведь безрукой дочке мельничихи нельзя было оставаться дома, черт велел ей идти куда глаза глядят, привязав к спине обрубленные руки.

Безутешная Матильда уткнулась мокрым лицом в черную шерсть киски, примостившейся на ее сплетенных руках. Красная книга захлопнулась. Дятел оторвался от ствола ели и, едва коснувшись земли, описал широкую дугу в воздухе и скрылся в лесу. Черный клубок, пятясь, протиснулся между руками и лицом девочки и улегся на ее плече, все еще вздрагивающем от рыданий.

«Моя мама ничего не стала бы обещать черту», — думала Матильда, возвращаясь домой через луг под неумолчное стрекотанье хора кузнечиков.

Матильда позвала кошку, но увидела только кончик ее хвоста, — маленькую черную трубу пароходика, который плыл по зеленому морю трав. Черная труба то исчезала, то вновь появлялась. Но потом пароходик лег на другой курс, черная труба теперь подплывала к девочке.

На юбке Матильды повисло что-то тяжелое, девочка наклонилась вперед, и в то мгновение, когда она снова выпрямилась, кошка вскочила ей на плечо.