Читаем Искупление жизнью (СИ) полностью

«Падение не лишило тебя мудрости. Ты извлёк свой урок. Однако, чтобы спастись, тебе придётся усмирить гордыню и довериться мудрости Всеотца. Он сам выберет, в каком хроа тебе обитать. Мне жаль родных этого мальчика, однако нам не дозволено вмешиваться в то, что предначертал им Эру… Ты переродишься человеком и проживёшь отпущенный срок. Твои поступки определят твою судьбу. Ты можешь заслужить прощение благими деяниями, но, если злоупотребишь доверием Отца, то продолжишь скитаться ещё более ничтожной тенью и никогда больше не сможешь воплотиться. То же самое ждёт тебя, если ты насильственно умертвишь своё тело до того, как исполнишь свой долг в нём».

Майрон подозревал, что привлечёт внимание высших сил, но не ожидал прямого вмешательства. Однако он уже упустил один шанс раскаяться и понимал, что третьего не будет.

«Я принимаю условия», — невозмутимо проговорил он.

«Илуватар услышал тебя, — Уинэн соскользнула в воду, создав очередную волну. — Помни: души людей тоже возвращаются. Ты узнаешь их, они тебя — нет. Мы с Оссэ будем рядом. Можешь взывать к нам, когда пожелаешь. Ты точно готов?»

«Да», — решительно повторил падший майа и вверил себя Илуватару. Так началась долгая череда его перевоплощений.

Майрон сдержал слово и не повторил старые ошибки. Он становился учителем в века мракобесия и горел на костре за истины, которые отстаивал; купцом, пожертвовавшим бóльшую часть состояния больницам и сиротским приютам; неподкупным судьёй, поплатившимся за честность головой. Каждый раз он учился вместе с людьми и передавал величайшим из них свои знания. Он правил городами и провинциями, сражался в освободительных войнах, лечил бессчётных больных так, как не умели современники, и после каждой смерти возрождался всё более сильным.

Однако и после двадцати девяти жизней Майрон не мог облечь себя в фана. Не смог бы и после тысячи.

Время от времени ему встречались потомки эльфов. Их не всегда удавалось отличить с первого взгляда, однако они неизменно оказывались чуть красивее, чуть способнее, чуть мудрее и человечнее окружающих — зачастую себе на горе.

***

Трюм корабля заливала вода. Сверху продолжали доноситься взрывы и жужжание боевых самолётов. Лейтенант знал, что ему не выбраться, однако продолжал бороться за жизнь. По крайней мере, он сделал всё, что мог, и дал товарищам шанс. Однако очередная торпеда врезалась в корму перед ним, и его отбросило назад.

Уинэн представала перед ним каждый раз, когда его убивала вода — а так происходило в половине случаев. Увидев её, Майрон понял, что обречён.

«Откуда это в людях? — спросил он её. До конца оставались считанные минуты. — Неужели Илуватар сотворил их такими? За сотни и тысячи лет я и Мелькор не причинили Арде столько зла, сколько они умудрились за полвека. Нам никогда не приходили в голову такие страшные идеи».

Уинэн взяла на руки тело раненого лейтенанта.

«Кто знает, каким бы ты стал, если бы обладал их технологиями. Разве ты не убивал несогласных, не мечтал о единоличной власти над миром? Теперь ты понял, каково это — быть преследуемым?»

Майрон указал на номер на своей кисти и умер.

Освободившись от оков плоти, его дух проскользнул сквозь металлическую стену. Они с Уинэн остались одни под водой в меркнущем свете прожекторов тонущего эсминца и бликах пожара, бушевавшего на растёкшемся по поверхности топливе.

«В этой жизни с тобой случилось хоть что-нибудь хорошее?»

«Много чего, на самом деле. Вот, например, в 1916 я познакомился с одним талантливым англичанином… Скоро о нас услышит весь мир».

«Вовремя. Дагор Дагорат ближе, чем кажется».

«Сколько времени осталось?»

«У тебя — на одну человеческую жизнь».

«Только одну?» — воскликнул Майрон.

«Да, однако Отец предоставит тебе решить самому, как её провести. Кроме того, ты можешь отказаться от неё совсем и вернуться к собратьям в Чертоги Безвременья».

Майа покачал головой.

«Ну уж нет. Я жил с людьми со времён первого восхода солнца, хоть поначалу и презирал их, а теперь от них меня отличает только память. К тому же так хочется прочесть пару книг о себе, даже если меня выставят в них последним мерзавцем».

«Так кем бы ты хотел стать?»

«Тем, кем меня задумали — мастером».

***

В гавань Веллингтона заплыл кит. В столицах менее отдалённых от крупных мировых потрясений стран эта новость вряд ли появилась бы на первых страницах газет дважды, однако здесь её обсуждали целую неделю. Несмотря на шторм, горожане собирались на набережных и окрестных горах, вооружившись биноклями, чтобы взглянуть на величественное животное.

Джой тоже остановила велосипед и, подвесив на верёвке через плечо узкую коробку длиной в две трети её роста, вышла на причал.