Читаем Гений русского сыска И.Д. Путилин полностью

По окончании обедни оделенная копейками, грошами и пятаками нищая братия стала расходиться.

– Мы пойдем за горбуном… – еле слышно бросил мне Путилин.

Горбун шел скоро, волоча по земле искривленную, уродливую ногу.

Стараясь быть незамеченными, мы шли, ни на секунду не выпуская его из виду. Раз он свернул налево, потом – направо, и вскоре мы очутились перед знаменитой Вяземской лаврой.

Горбун юркнул в ворота этой страшной клоаки, «чудеса» которой приводили в содрогание людей и с крепкими нервами. Это было время расцвета Вяземки – притона всей столичной сволочи, повергавшей в ужас петербургских обывателей.

Отъявленные воры, пьяницы-золоторотцы, проститутки – все свили здесь прочное гнездо, разрушить которое было не так-то легко.

Подобно московскому Ржанову дому Хитрова рынка, здесь находились и ночлежки – общежития для негодяев и продажных женщин, ростовщиков и воров, скупщиков краденного, а также и отдельные комнатки-конуры, сдаваемые за дешевую плату «аристократам» столичного сброда.

Притаившись за грудой пустых бочек, мы наблюдали, как горбун, быстро и цепко поднявшись по обледенелой лестнице, заваленной мусором, вошел на черную галдарейку[4] ветхого надворного флигеля и, отперев огромный замок, скрылся за дверью какого-то логовища.

– Ну, теперь мы можем ехать! – задумчиво произнес Путилин, не сводя глаз с таинственной двери.

– Ты что-нибудь наметил? – спросил я.

– Темно… темно… – как и в прошлый раз ответил он.

В сыскном Путилина ожидал сюрприз.

Лишь только мы, предварительно переодевшись, вошли в кабинет, как дверь распахнулась и в сопровождении дежурного агента вошла, вернее, вбежала небольшого роста, худощавая пожилая женщина.

Одета она была так, как одеваются мещанки или бедные, но «благородные» чиновницы, в какую-то черную поношенную шляпу, повязанную черной косынкой, и в длинное, тоже черное пальто.

Войдя, она сейчас же принялась плакать и голосить:

– Ах-ах-ах… ваше… ваше превосходительство…

– Что такое? Кто эта женщина? – спросил Путилин агента.

– Мать девушки, найденной вчера перед церковью Спаса… – доложил агент.

Лицо Путилина было бесстрастно.

– Садитесь, сударыня… Да вы бросьте плакать… Давайте лучше побеседуем… – пригласил Путилин.

– Да ка-а-ак же не плакать-то?! Дочь – единственная… Леночка моя ненагля-я-дная… Видела ее, голубушку…

Из расспросов женщины выяснилось следующее: она – вдова скромного канцелярского служителя, умершего «от запоя». После смерти кормильца в доме наступила страшная нужда. Чтобы не умереть с голоду, она шила, гадала на кофейной гуще, обмывала покойников; словом, делала все, чтобы вести с дочерью подобающий их положению образ жизни.

– А она – раскрасавица у меня! Характеру Леночка была гордого, замечательного, можно сказать. И-и! никто к ней не подступайся! Королева прямо! В последнее время тоже работать начала. На лавки белье шили мы… Шьет, бывало, голубушка, а сама вдруг усмехнется да и скажет: «А что вы думаете, мамаша, будем мы с вами богатые, помяните мое слово!» «Да откуда, – говорю ей, – богатство-то к нам слетит, Леночка?» А она только бровью соболиной поведет. «Так, – говорит, – верю я в счастье мое…»

Сильные рыдания сотрясли мать погибшей.

– А вот какое счастье на поверку вышло! А-а-ах!..

– Скажите, сударыня, ваша дочь часто отлучалась из дома?

– Да не особенно… Когда работу относить надо было…

– Когда последний раз до того трагического момента она ушла из дома?

– Часов около семи вечера. Жду ее, жду – нет. Уже и ночь настала. Тоскует сердце. Ну, думаю, может, к подруге какой зашла, ночевать осталась. Ан – и утро! А тут вдруг услышала: девушку нашли мертвой у церкви Спаса. Бросилась туда. Говорят, отвезли уж куда-то. Разыскала. Взглянула – и с ног долой. Моя Леночка ненаглядная!

– Скажите, а ведомо ли вам, что за лифом вашей дочери были найдены сорок девять тысяч семьсот рублей?

На вдову нашел столбняк.

– К… как? Сколько? – заикаясь, воскликнула она. Путилин повторил.

– А где же деньги? – загорелись глаза у женщины.

– У нас, конечно, сударыня.

– А вы… куда ж их денете? Я ведь мать ее, я – наследница.

Мы невольно улыбнулись.

– Нет уж, сударыня, этих денег вы не наследуете… – ответил Путилин. – А вот лучше скажите: откуда, по вашему мнению, у дочери могла взяться такая сумма?

Вдова заплакала.

– А я почем знаю, господин начальник.

Путилин сдал вдову на руки своему опытному помощнику. У нее надо было узнать подробные сведения обо всех знакомых, о тех магазинах, куда Леночка сдавала работу. Туда по горячим следам должны были быть направлены агенты.

Но я ясно видел, что Путилин отдавал распоряжения как бы нехотя, словно сам не верил в целесообразность всех тех мер розыска, которые предпринимал. Я хорошо изучил моего гениального друга и чувствовал, что он делает все это больше для очистки совести.

– Позовите мне X.! – отдал он приказ.

X. был любимый агент Путилина. Физически очень силен, бесстрашный, находчивый.

– Слушайте, голубчик, сейчас мы с вами побеседуем кое о чем.

Затем он обратился ко мне: